Владимир Гриньков - Я – телохранитель. Забыть убийство

Он покинул своё убежище, приоткрыв створку ворот, обогнул сарай, чтобы никто не смог увидеть его от дома, дом обошёл, нашёл окно той комнаты, где провёл ночь и где он шпингалеты заблаговременно выдвинул из гнёзд, так что теперь достаточно было толкнуть легонько створки, и они распахнулись. Китайгородцев через окно проник в комнату. В соседней, за дверью, были слышны голоса. Невежливые гости напористо допытывались у хозяина, куда подевался Китайгородцев. Китайгородцев шагнул через порог. Здесь был Потёмкин. Был дядя Стёпа. И были двое бандитов. Третьего Китайгородцев не увидел и это его насторожило. Он встал к стене, чтобы никто не смог оказаться у него за спиной.

Появление Китайгородцева из комнаты, которую гости уже успели осмотреть, неприятно их поразило. Они синхронно достали ножи.

— Стоять! — велел им Китайгородцев и вскинул руку с травматическим пистолетом, который он отнял у одного из охранников Лисицына.

Бандит, который стоял ближе к Потёмкину, рванул к себе гипнотизёра, прикрылся им, будто щитом, а острием ножа ткнул Потёмкину в шею.

— Будем базарить, — сказал Китайгородцеву второй бандит. — Ты видишь — расклад не твой.

Словно в подтверждение его слов и третий их подельник, наконец, объявился. Вошёл в комнату и встал в дверях. Похоже, что он был в засаде на входе в дом. Теперь, когда Китайгородцев видел их всех троих, ему было проще. Мог действовать, не опасаясь, что ударят в спину. Он выстрелил в того бандита, который удерживал Потёмкина. Резиновая пуля врезалась бандиту в лоб, от сильнейшего удара тот опрокинулся навзничь и уже не встал. Он был без сознания. Китайгородцев прицелился в лицо тому, который стоял в дверном проёме. Тот трусливо отступил, но скрыться не успел. Пуля попала ему в грудь. Удар был сильный, как хук профессионального боксёра. Бандит не удержался на ногах и рухнул, как подкошенный. Оставался ещё третий и у него был нож, но он был деморализован видом такой быстрой и такой безжалостной расправы, и теперь уже он Китайгородцеву был не соперник.

— На пол! — крикнул Китайгородцев. — Лежать! Стреляю!

Кричал это бандиту, а они все трое одновременно бросились на пол: и бандит, и гипнотизёр Потёмкин, и дядя Стёпа. Страх был силён. И никто не хотел быть следующей жертвой.

— Вставайте, Иосиф Ильич¸ — предложил Китайгородцев.

Гипнотизёр осмелился только приподнять голову. Выглядел он испуганным.

— Вы могли меня, — пробормотал он. — Чуть-чуть мимо, и не ему, а мне… Меня… Да?

— Да, — не стал кривить душой Китайгородцев.

Был бы настоящий пистолет, он, возможно, не решился бы стрелять. А из травматического выстрелил, не задумываясь. Потому что даже в случае ошибки он бы Потёмкина не убил. Травма — это возможно. Но не гибель. Стоило рискнуть.

Китайгородцев осмотрел травмированных им людей, после чего сказал их более везучему подельнику:

— Займись своими дружбанами! Грузи в машину, дуй в Москву! Ничего с ними, кажется, страшного. У одного сотрясение мозга как максимум. У другого ушиб. Жить будут.

Шварц смотрел настороженно.

— Но врачам их покажи, — посоветовал Китайгородцев. — Есть знакомые? Такие, что не сдадут?

Шварц неуверенно пожал плечами.

— В обычный травмпункт лучше не лезь, — сказал Китайгородцев. — Оттуда могут позвонить в милицию. Начнётся разбирательство — я не буду молчать о том, как вы тут ножиками махали. Так что думай.

Под присмотром Китайгородцева Шварц усадил своих друзей в машину и укатил. Китайгородцев возвратился в дом.

— Я под принуждением, — сказал ему Потёмкин, стараясь не смотреть в глаза. — Они заставили меня. Они собирались меня убить. Я перед вами виноват.

— Не надо об этом, — остановил Потёмкина Китайгородцев. — Мне нужна ваша помощь. Помогите мне.

Про гипноз — это дяде Стёпе было в диковинку. Потёмкин очень быстро сообразил, что с этим человеком надо быть проще. Ни про Фрейда не заикаться, ни про гипнотический транс, ни про раппорт.

— Сейчас будем вспоминать, — приговаривал Потёмкин, усаживая дядю Стёпу на скамье спиной к стене. — Сейчас всё вспомнится, надо только очень захотеть. Руки на колени! Кисти рук — на колени!

Дядя Стёпа подчинился, хотя и не понимал, чего от него хотят. Потёмкин приподнял кисти рук своего подопечного, тут же отпустил, кисти шлёпнулись обратно на колени.

— Расслабьтесь, — попросил Потёмкин. — Я хочу, чтобы руки падали свободно. Расслабьтесь!

Несколько раз поднимал и отпускал руки дяди Стёпы. С каждым следующим разом тот выглядел всё более безвольным. Руки уже существовали отдельно от него. Потёмкин понял, что с внушаемостью у этого человека всё в порядке. Мягким кошачьим движением он вдруг извлёк из кармана блестящий шарик, подвешенный на нитке.