Александр Тамоников - Свой с чужим лицом

Рядом с ними подпрыгивал возбужденный Краев.

– Товарищ лейтенант, где Ванины? – выкрикнул он.

Шубин промолчал, только стиснул зубы. Боец все понял, смертельно побледнел.

– Где все, Краев?

– Хлебников опять удрал, товарищ лейтенант. Мы с этими двумя возились. Уж больно ершистыми они оказались. Смотрим, а этого гаденыша-газетчика и след простыл. Парни искать его побежали…

Уместные слова рвались из горла, горячие как пирожки.

«Сбежал-таки! Странно, а ведь я был уверен, что Хлебников ни при чем».

Хрустели ветки под ногами, сквозь кустарник продирались красноармейцы. У Толика Иванчина затравленно бегали глаза, Косаренко плевался.

– Товарищ лейтенант, вы живы! – сказал Иванчин. – А где близнецы?

– Потом. – Он не мог говорить на эту тему. – Вы куда дели Хлебникова?

– Здесь он был, товарищ лейтенант, – стал оправдываться Толик. – Как в воду канул. Мы, ей-богу, не виноваты.

У семи нянек, как всегда, дитя без глазу! Шубин злобно ругался, тряс кулаком, грозился всех привлечь по закону военного времени.

За спиной у него хлопали выстрелы. Полицейские все же рискнули продолжить преследование. Позиция в этом разреженном лесу была невыгодная.

«Надо отступить, заманить полицаев в засаду, всех перебить, а потом искать беглеца. Вряд ли он уйдет далеко, следы все равно останутся», – подумал лейтенант.

Они опять пинками гнали фигурантов по буеракам, через гущи валежника, заснеженную поляну пересекали бегом. До леса оставалось метров десять, когда Слесарев споткнулся. Краеву и Иванчину пришлось забросить автоматы за спину. Они схватили его за шиворот.

– А ну, стоять, соколики! – гаркнул кто-то, и за спиной у Шубина загремели выстрелы.

Он резко повернулся, вскинул автомат. Пули пропороли землю под его ногами. Глеб попятился, споткнулся, уронил оружие, нагнулся, чтобы подобрать. Но пули взвихрили снег под рукой, и он опять отшатнулся.

Косаренко тоже не успел открыть огонь. Меткий выстрел выбил автомат из его рук. Он ахнул. Пуля обожгла запястье.

Поймали их эти черти и для разнообразия решили взять живыми. Все бойцы в это мгновение оказались обезоружены. Ситуация такая, что глупее не придумаешь. Фигуранты барахтались в снегу.

Полицаев было четверо. Они подходили, плотоядно скалясь, целились из автоматов. На вид обычные мужики в утепленных войлочных куртках. На одном франтоватый бушлат из замши с блестящими пуговицами, рожа бородатая, глаза пытливые, хищные. Он был в этой группе за старшего, осанистый, рослый, возможно, бывший офицер Красной армии.

Полицаи не стреляли. Куда спешить, если все под контролем?

– Спокойствие, соколики, отбегались! – провозгласил бородатый полицай. – Вот же суки, шестерых наших ухайдокали. Ну да ничего, разговор у нас будет долгий и продуктивный. Эй, не шевелиться! – прикрикнул он. – Семен, Данила, заберите у них оружие! Будут дергаться, разрешаю пристрелить парочку!

Полковник Амосов не успел заявить о себе.

На дальней опушке застрочил автомат. Кто-то стрелял полицаям в спины! Такого исхода они не ожидали. Трое мигом повалились замертво. Бородатый гад успел отпрыгнуть, вскинул автомат. Страх метался в его глазах. Пули раскромсали франтоватый бушлат на груди, швырнули полицая затылком в снег.

– Ничего себе, вот так повороты! – заявил Краев.

Момент был интересный. Шубин рухнул на колени, схватил свой автомат, зарывшийся в снег. Остальные тоже не дремали. Второй раз не проведешь!

Из леса вышла знакомая личность, грузно брела к ним, проваливаясь в снег. Товарищ Хлебников потерял шапку, из рассеченного виска сочилась кровь. Он порвал фуфайку в нескольких местах, пуговицы слетели с нее. Журналист сжимал в руках автомат, по его губам плясала неуверенная улыбка.

– Сами пришли, Вениамин Георгиевич. – Глеб облегченно выдохнул. – Уверены, что в лесу больше нет никого?

– Пятеро их было. – Голос журналиста заметно подрагивал. – Одному в кусты приспичило, отстал он. Там я его корягой по башке и двинул, автомат забрал. Мертвый он, не волнуйтесь. Пока возился, эти четверо вперед ушли.

– Значит, передумали бежать?

– Передумал, – сказал журналист. – Не мое это, лейтенант. Стыдно стало, ведь не предатель, чего же я как последняя сволочь себя веду? Не догони вас эти упыри, не стал бы возвращаться, а так… В общем, прости, лейтенант, снова меня бес попутал.

– Ничего, бывает, – пробормотал Шубин. – Не берите в голову, Вениамин Георгиевич, со всяким может случиться.