Александр Тамоников - Свой с чужим лицом

Подозрительные лица сильно нервничали, пребывали в подвешенном состоянии. Шубин спустился к ним в землянку. Часовой, веснушчатый паренек, отомкнул тяжелый засов. В землянке было натоплено. Издеваться над этими людьми никто не собирался. Они поднялись с земляного пола, смотрели угрюмо, молчали.

– Просьбы, пожелания? – спросил Глеб.

– Выпустите нас отсюда, – проворчал инженер Слесарев. – Понять не можем, что мы сделали не так, и за кого здесь нас принимают. Это недоразумение, товарищ. Вы должны понять.

Он всматривался в серые щетинистые лица. Они расплывались, превращались в какого-то трехликого Януса. Лейтенант почувствовал злость. Все должно быть чрезвычайно просто. Либо здесь есть Амосов, либо нет.

Этот вопрос не давал Глебу покоя, мешал ему сосредоточиться на важном деле.

«Почему я не выяснил его приметы еще в Волоколамске? Но кто же знал тогда, что возможны такие совпадения?»

– На переодетого немца никто из нас точно не тянет, – сказал Мухавец и невесело усмехнулся. – Выходит, вы нам инкриминируете измену Родине? Мы на кого-то похожи? Оказались в ненужное время в ненужном месте? Объясните же хоть что-то, товарищ.

Он не мог им ничего объяснить. Останутся втроем, съедят друг друга. А двое из них ни в чем не повинны.

Природа не обделила Прокопия Тарасовича наблюдательностью.

– Начинаешь отвлекаться, лейтенант, – заявил он. – Оставь эту троицу, никуда она не денется. Их пятеро моих бойцов будут сторожить день и ночь. Сбегать им незачем, если невиновны. А удерет искомая персона, так далеко не уйдет, в болоте догоним. Мы знаем местность, а эти – нет. Пошли, лейтенант, планы великие обсуждать будем. Гонцы из Бурмихи вернулись. Повезло парням, добыли сведения и ни разу не попались.

Еще полночи пролетели в бдении над картой. Шубин знал наизусть этот клочок бумаги, впитывал дополнительные сведения. Мишка Верещагин проводил ликбез, показывал, где можно пройти, занять позицию, как распределить людей. Действовать надо с наступлением темноты и никак иначе, то есть еще почти сутки сидеть на базе. Но тут имелись и плюсы. Можно было как следует обдумать свои действия, наметить запасные планы, определить место встречи после выполнения операции.

– Вот здесь концлагерь. – Мишка показал точку севернее городка. – Немцы еще в октябре построили его за считаные дни, обнесли колючкой. Кто строил, тех и поселили, наших военнопленных. Потом других пригоняли. Они ведь наступали еще, пленных брали пачками, постоянно кого-то везли. Там расстреливали больных и раненых, евреев, коммунистов, командиров, на их место селили других. Концлагерь охраняется, вышки в чистом поле, подойти невозможно. Эх, жаль, столько там наших людей пропадает.

– Жаль, – согласился Шубин, – но наши цели остаются неизменными. Это арсенал, штаб, железка. Для начала должно хватить. Концлагерь нам не взять, даже соваться не стоит, всех погубим. А если и захватим, освободим людей, то на мороз их? Первой, но не главной целью являются штаб дивизии, находящийся на Кавалерийской улице, и офицерское общежитие, примыкающее к нему. Что самое важное в работе фокусника, товарищи? Правильно, в нужный момент отвлечь внимание почтеннейшей публики. Все свои силы немцы устремят на Кавалерийскую. В этот момент мы и ударим по арсеналу. Каким образом, пока не знаю, но время для раздумий есть. Когда фрицы подвозят боеприпасы? Думаю, ночью. От этого и будем плясать. Нужно собрать всю взрывчатку, которая имеется в отряде, распределить между бойцами. Третья цель – насыпь, вот здесь. – Он очертил зону карандашом. – Взрыв должен быть огромной силы, чтобы участок полотна разлетелся к чертовой матери. Ремонт займет двое суток. Нас это устроит. Последний вопрос. Где встречаемся после завершения операции?

– Вот здесь. – Верещагин ткнул пальцем в карту. – Полторы версты на восток от Бурмихи. Два приметных холма, между ними глубокий овраг, на одном из них – старая метеовышка, ориентир весьма приметный. Встречаемся в овраге.

– Хорошо, согласен. Но желательно не приводить с собой свору полицаев или карателей. Время ожидания ограничим. Кто не успеет, будет выбираться сам.

Мутный лунный свет растекался по равнине, озарял бесформенные бугорки, шапки кустарника. До дороги было метров пятьдесят. Шубин оттянул рукав, посмотрел на часы. Половина четвертого утра, целая вечность до рассвета.

В недавнем прошлом он несколько часов извел на сон, еще два – на дорогу, которая тянулась преимущественно лесом и по оврагам. В путь отправились пятьдесят человек, три группы. У каждой имелись собственные задачи. О неудаче любой из них должен был сообщить запуск пары сигнальных ракет. Они будут видны за несколько верст. Но пока было тихо, группы выдвигались к местам выполнения заданий.