Александр Тамоников - Комендантский год

План действий в голове Вадима никак не зрел, время работало на врагов, доступа к Алевтине у него не было, а попытки с ней связаться могли вызвать подозрение. Зорин вернулся в поместье Шипицыно воспользовавшись задней калиткой, при этом он украдкой изучил и запомнил окрестности. Из терема Каминского доносились бравурные марши, там надрывались пьяные голоса, праздновался день рождения главного пропагандиста нового порядка. В комнате было лучше, гораздо тише. В голове Вадима укреплялась мысли о том, что если он не найдёт решение, то придётся ему идти ва-банк. Что такое жизнь майора контрразведчика, когда на кону стоит стратегический успех Красной армии? Сон сморил Зорина в двенадцатом часу ночи, у него было сил сопротивляться.

Кофе ему принесли горелый, жидкий, несладкий, галимый суррогат, но еда в этом летнем заведения была терпимой. Вадим сидел на террасе выходящей на улицу, жевал пельмени со сметаной, запивал коричневой буродой. На часах было десять утра, в отличие от Брянских, местные Кафе выглядели простовато, обслуживающий персонал посматривал на посетителей без особой ласки, хождение здесь имели советские рубли. У Вадима была пачка червонцев, так что голодная смерть ему не грозила. В заведении было людно: народ приходил сюда завтракать, за соседним столиком чавкал, просматривая газету тучный полицейский, «Голос народа» огласила шапка. С заглавного фото строго и принципиально смотрел Бронислав Каминский одетый в мундир, подозрительно напоминающий эсэсовский. Вадим уже насытился, гонял вилкой по тарелке последний пельмень. На другой стороне дороги располагался полицейский участок. Люди в тёмной форме с белыми повязками вытащили кольцо мужчину со связанными руками, лицо несчастного распухло до такой степени, что на нем отсутствовали глаза. Мат стоял - хоть топор вешай, полицаи били арестанта по затылку, но он уже не реагировал на это. К крыльцу подошёл «ГАЗ 4» с зарешеченным кузовом, палачи забросили мужчину внутрь, автомобиль укатил, полицейские остались на крыльце. Из здание вышли ещё двое в яловых сапогах, присоединились к беседе. Публика была эмоциональная, все орали как на допросе, яростно жестикулировали, их не смущало, что нецензурные перлы слышит вся округа. Посетители заведения на это не реагировали, даже женщины ничего плохого в происходящем не видели.

- Вам не кажется, что нашим людям порой не хватает возможностей русского мата для выражения всей глубины своих чувств? - насмешливо прозвучало сбоку. - Казалось бы вершина, богатейший разнообразный язык, но нет, не хватает.

Зорин вздрогнул, Анна Вениаминовна Воскобойник подкралась к нему незаметно, стояла рядом, помахивая элегантной сумочкой, она и одета была неплохо: шерстяной костюм выгодно подчеркивал изгиба её фигуры, голову венчала вычурная шляпка из фетра.

- Нравится? - осведомилась женщина.

Снова эти влажные, неприятные глаза.

- Милая шляпка, - согласился Вадим, приподнимаясь над столом. - Моё почтение. Присядете, Анна Вениаминовна.

- Да сидите уж в гордом одиночестве, - отмахнулось женщина. - Гоняйте свой пельмень, он, кстати, скоро заплачет. Я завтракала вон там - в дальнем углу, вы меня не заметили, сейчас по делам пойду.

- Судя по вашему замечанию, вы имели отношение к русскому языку, не так ли? Приходилось преподавать?

- Приходилось, - с оттенком кокетства подтвердила женщина. - Несколько лет работала в школе, преподавала русский язык и литературу. Однако русский мат настолько же великий и могучий, оставался в стороне, это большое упущение советских норм и методик, - надо полагать она так шутила. - Вы волк одиночка, Вадим Андреевич, постоянно один, сторонитесь общества, на торжество Бронислава тоже не явились.

- Но, я ведь предупреждал об этом господина Каминского и он согласился с моими аргументами. Торжество прошло на должном уровне, так, Анна Вениаминовна?

- Да, всё было пристойно, даже терем гости не сожгли, - она опять смеялась, только глаза её этого не делали. – Нет, правда, торжество было скромным, достойным, Бронислав не очень любит публичность. Возможно он хотел показать себя с положительной стороны перед сестрой.

Алевтина тоже присутствовала?

- Разумеется. Она скромная, много слов не говорит, от алкогольных напитков воздерживается.

- Это правда, что Алевтина два года провела блокадном Ленинграде?

- Боюсь, это правда. Ничего, Бронислав её откормит, а то выглядит как курица, которая шла сюда пешком из Бухенвальде, простите, Вадим Андреевич. Вы нахмурились, это было неудачное сравнение. О вас вчера, кстати, тоже вспоминали.