Александр Тамоников - Комендантский год

Капрал отдал приказ, его люди забрали оружие, тела обыскали, меняли часы, не погнушались папиросами спичками.

- Братва, да я знаю его, - сказал кто-то. - Это Арсений Игнатов, до войны водилой работал в леспромхозе и ещё к моей сестре Катьки свататься приходил, да она отшила его. Жаловалась, что от него бензином постоянно несёт. Вот дурак, чего ему дома не сиделось?

Бойцы забросили оружие в кузов, загрузились сами, водитель хлопнул дверцей, завёл мотор. Мёртвые тела на поляне окутал зловонный дым, машина пошла, постреливал двигатель, явственно намекая, что не за горами ремонт. Хвалёное немецкое качество на русских дорогах не работает. Ржали солдаты в кузове, весёлая у них служба. Машина скрылась за кромкой леса, стало тихо. А на поляну, где лежали тела, спикировала крупная ворона, стала грозно расхаживать, кося глазом, к телам она пока не подходила, видно они должны были отлежаться.

- Вот же, мать твою так, - глухо выругался Вадим, позабыв про женщину за плечом.

- Как некультурно, - тут же отозвалась Алевтина. - Ты разве не знаешь, что ругательства делают нас слабее.

- Это тебя они делают слабее, - огрызнулся Зорин. - А меня они побуждает к действию, наполняют силами и смиряют с мыслью о том, что вокруг полное дерьмо. Ты в порядке?

- Я даже удивляюсь этому, привыкаю наверное.

- С кем поведёшься….

- Можно задать логичный вопрос, Вадим: мы хотим попасть к моему брату, который командует этими обезьянами в мундирах. Почему мы к ним не вышли? Не знаю как насчёт тебя, но я именно та, за кого себя выдаю. Тебе не кажется, что уже через полчаса мы могли бы быть в Локте? Нас бы накормили, дали бы помыться.

- Ты облобызалась бы со своим любимым братцем, - судорога свела его щеки, как будто он калины наелся. - Знаешь Алевтина, в первый миг я тоже об этом подумал. Но не понравился их приказ тебя правило стрелять во всё, что шевелится. Этот патруль может быть не в курсе твоего существования, пятьдесят на пятьдесят, понимаешь. Люди были настороже, могли сначала нас застрелить, а потом начать разбираться, или выбить мне для почина все зубы, что я тоже не приветствую. Не знаю, Алевтина, допускаю, что поступил неправильно, но сработало, что-то, Локоть недалеко. У нас есть все шансы самостоятельно туда добраться. Женщина засопела, переваривая его слова.

- Всё осмыслила? Вопросов нет? Тогда давай вытаскивать наши задницы из этих дебрей.

Дальше они брели по дороге, не скрываясь, в полный рост. Настал момент, когда притупилась бдительность и многое из того, что было важным стало несущественным. Как на зло - ни одной машины, ни единой телеги. Населённые пункты на пути им тоже не попадались. Парочка выглядела ужасно.

- С таким видом и русские сказки не нужны, вся нежить здесь, - горько пошутила Алевтина по этому поводу.

Дорога приближалась к лесу, тянулась вдоль опушки, там валялись поваленные деревья, произрастал ягодный кустарник. Они присели отдохнуть, Алевтина заметно смутилась и жалобно сказала:

- Мне нужно по нужде.

- Ну так давай, - Зорин равнодушно пожал плечами. - Действуй прямо здесь, я отвернусь, все равно нет никого.

- Нет, здесь я не могу, - закочевряжилась Алевтина. - Такое ощущение, что из леса на меня смотрят, только и ждут… - она смущённо потупилась.

- Так куда же ты пойдёшь? - его ангельское терпение уже лопалось.

- В лес.

Логика в этих перлах отсутствовала, даже женская.

- Иди уж, - отмахнулся Вадим. - Но только не устраивай затяжных заседаний, я тут покурю на брёвнышке.

- Ты это самое… - Алевтина шмыгнула носом. -Отвернись в общем.

Ожидание не затянулось: женщина сдавленно вскрикнула, в лесу замычала, треснула ветка, это означало, что ее кто-то куда-то поволок. Спина у Вадима похолодела, возникло сильное жжение под лопаткой. Что, опять? Зорин сидел не шевелясь: бежать, отстреливаться? Нет, это глупо, везде открытое пространство. Чужой взгляд колол его как шило, он медленно поднялся, вернулся, игнорируя кобуру на поясе, стоит дернуться сразу нашпигует пулями.

- Подходи, господин полицай, не смущайся. Тут тебя ждут, - прозвучало из леса молодой голос. - Да живей давай, а то пальнём.

Алевтина помалкивала, это могло означать что угодно. Зорин двинулся к лесу, протиснулся между кустами боярышника, вступил под полог зелёных крон, за деревом что-то шевельнулось, из-за него выступил человек, слева в канаве завозились люди, снова замычала Алевтина, значит жива еще. Человек сделался ближе, но расплылся как клякса. Жирный пот заливал глаза Вадима, слева и справа что-то шевельнулось, там возникли смазанные силуэты.