Андрей Воронин - Комбат. Между мертвыми и живыми

Ну и ответил:

— Я все равно жить не буду. Вы же меня ненавидите? Так сделайте укольчик — наверняка что-нибудь в загашнике есть. Какой-нибудь. рибофлавин.

— Рибофлавин, засранец, это витамин В — во-первых. Во-вторых: дрянь вроде тебя ненавидеть — себя не уважать. Вот когда в Афгане приходилось пленных «духов» лечить. Их ненавидел, потому что достойны были. А ты — отрыжка. В армии ты бы сапоги чистил призывникам даже за день до дембеля.

— Я тогда сам себя убью! — Андрея просто распирало от эмоций, но если бы он знал, что со стороны смешон.

Доктор глумился:

— И как? Таких, как ты не зря к койке приматывают. Ну, давай, попробуй себя прикончить. Очень смелый, да? Так откуси себе язык, чмо, и глотай кровь, пока не окочуришься! Побледнел? Очко на минус? То-то!

— Все равно, — прошептал Андрей.

Доктор сунул руки в карманы и навис над пациентом. Пристально посмотрел в глаза. Кивнул. Вышел.

Андрей рванулся опять, но зафиксировали его на славу. Ладно, пусть только освободят. В туалете наверняка зеркало будет. Разбить — и по венам!

Суицидальную фантазию прервал доктор, вернувшийся в палату со шприцем.

— Говоришь, убить тебя?

Андрею стало не по себе от интонации, но все-таки он подтверждающе кивнул головой.

Врач откинул с Андрея простыню, присел на край койки.

— Тогда вот какое дело. Сам понимаешь, медицина у нас бесплатная, так что иногда попадает впросак. Вот, например, надо больному почку пересадить, а где клиника на донорский орган денег найдет? И своих у человека тоже нет. Что ж, помирать? Так вот, Андрюшенька, если хочешь на тот свет — воля твоя. Но вот органы мы в расход не пустим. Они у тебя вполне в норме, чего добру-то зазря пропадать? Будет нам запас. Людям хоть какую-то пользу принесешь, в моих глазах не дерьмом, а человеком останешься. Как перспектива?

Снотворное уже не угрожало жизни, но временно сдвинуло адекватность восприятия и притупило интеллект. В результате никак не удавалось понять, что за игру затеял доктор. Он же не мог говорить серьезно? Или мог? Скорее всего — мог. Он презирает незадачливого самоубийцу, нервы у него наверняка стальные. В Афгане был, опять же.

— Вы врете, — заключил Андрей.

Врач дернул уголком рта.

— Отчего же вру? Вот сейчас укольчик тебе вкачу, и поедем в морг. Думаешь, ты первый? Ты вообще хоть иногда задумывался, где обыкновенные больницы берут донорские органы? За какие шиши они купят ту же самую почку? Двадцать тысяч долларов. Ты представить эти деньги в состоянии? Я — так вот очень слабо.

И он, направив острие иглы в потолок, слегка надавил на поршень. Тоненькая струйка подпрыгнула над стальной черточкой и упала несколькими капельками на лицо Андрею. Доктор достал из кармана халата коричневый стеклянный пузырек и клочок ваты. Протер спиртом руку пацана на плече.

— Что. что вы колете? — одеревеневшими губами выговорил напрягшийся юнец.

— Успокаивающее. Сейчас ты отрубишься — и поедем.

Игла больно ужалила в мышцу, внутри на пару секунд образовался упругий комок, который затем мягко растекся во все стороны. Доктор спокойно убрал шприц, отсоединил капельницу. Неторопливые действия врача убедили Андрея в том, что реаниматор и вправду намерен пустить его на запчасти. Вылезла даже уверенность в том, что больница ничего не получит — все уйдет по левым каналам «за бугор».

Надо было спасаться. Но как? Снотворное действовало, веки тяжелели.

Доктор, очень довольный, открыл дверь палаты. Зашел в изголовье, потолок поплыл — Андрея повезли прочь из реанимационной палаты. Сон и страх боролись за власть, страх побеждал, Андрей снова начал дергать путы.

Заехали в большой лифт. В сужающееся поле зрения мальчишки вплыл еще один врач.

— Наверх или в морг? — спросил он.

— В морг, — ответил реаниматор.

Андрей окончательно убедился, что сейчас умрет. Он хотел закричать — ведь в лифте свидетель. Он поможет, при нем не посмеют.

Прежде чем отключиться, он еще успел открыть рот.

Сон и страх были единым целым и длились вечность.

Но вечность тоже проходит. Андрей открыл глаза. Врач стоял перед ним склонившись.

— Ну, дергаться будем? — спросил он и, не дожидаясь ответа, вынул из нагрудного кармана халата скальпель.

Андрей уже в который раз попытался заорать. Получилось невразумительное сипение. Доктор нехорошо засмеялся и спросил:

— Что, жить охота?

Андрей кивнул.

— Неужели? А кто тут добить умолял? Передумал?

— Да!

— Уверен? Ты как следует подумай.