Андрей Воронин - Слепой. Лунное затмение

Для Москвы это было не позднее время. Люди бодро гуляли по разноцветным — залитым светом витрин и рекламы — тротуарам, машины толпились около входов в дорогие рестораны, кинотеатры, супермаркеты, театры и концертные залы, около элитных ночных клубов. На авто-артериях города движение было не менее оживленное.

Главный вход в больницу, куда, как знал Глеб, доставили Лизу Таранкову, был уже закрыт. Около входа в приемное отделение стояла одна-единственная машина скорой помощи.

Естественно, никто не желал пускать Глеба в больницу. «Приходите завтра» — таков был ему ответ, не предполагавший никаких надежд на развитие отношений между посетителем и охранником. Пришлось предъявить один из его пропусков, который Потапчук выписал ему для разных непредвиденных ситуаций.

— Сегодня привезли девочку. Мне надо проверить ее состояние, — строго сказал Глеб.

— Врачи разрешили посещение только с утра, — холодно ответил ленивый охранник, не проявив ни интереса, ни даже уважения к представителю силовых структур.

— Если бы не было необходимости, я бы не пришел в это позднее время, а дождался бы утра. Вы должны бы сами догадаться. Мы из любопытства не напрягаемся. Нам это несвойственно.

Глеб медленно спрятал удостоверение и в упор уставился на мужчину при исполнении, давая тому понять, что не уйдет.

— И что вы там забыли?! — возмутился охранник. — Насколько я знаю, девочка вообще без сознания. В любом случае у нас давно все спят. Вас дежурная сестра не пустит. Да спит девочка ваша!

— Не решайте за меня, куда мне надо и кто меня куда пустит. Ваша работа — борьба с нарушителями, а я не распорядок ваш нарушаю, а выполняю задание по выявлению этих самых нарушителей. Мы с вами коллеги, и сейчас вы должны мне помочь. Мне надо убедиться, что с ней все в порядке. Это как минимум. Есть еще кое-что, — Глеб оставил недосказанность таинственно висеть в тишине.

— С ней все в порядке. С ней ее отец, — не сдавался охранник, из последних сил уже удерживая свой рубеж.

— Собственно, вам же будет спокойнее, если я доложу наверх, что все хорошо. В противном случае вся ответственность за ее жизнь будет лежать на вас…

— Если что-то случится, к вам позвонят в первую очередь, — уже не так уверенно предположил мужчина.

Глеб покивал головой и повернулся к выходу:

— О’кей! Спокойной ночи. Надеюсь, вера в это вам поможет заснуть.

Это добило охранника. Он согласился пустить Слепого и даже выдал ему халат.

Глеб, проходя лестницами и коридорами к нужной палате, никак не мог понять, с руки ему встреча с Петром Васильевичем, отцом Лизы Таранковой, или нет. С одной стороны, рядом с дочерью и еще не отойдя от двойного стресса — потери девочки и радости от ее возвращения, — он мог быть очень искренним и открытым к сотрудничеству. С другой же — Глеб еще не построил легенду, не определился с версией для Таранкова — кто он и почему занимается этим делом. Да и в чем, собственно, заключается суть дела, которое он расследует? Это будет история похищения и спасения Лизы или только земельные дела государственного уровня? Все это Слепой намеревался обдумать и решить завтра. На свежую голову. Но, похоже, дело, какую бы официальную формулировку оно ни приобрело, ждать до утра не собиралось.

Несчастный и счастливый одновременно отец сидел на стуле около кровати дочери. Он не спал. Он уставился в одну точку на противоположной стене и не шевелился. Даже приход чужого человека не заставил его хотя бы вздрогнуть.

Глеб подошел и стал сбоку. Он молчал, надеясь, что Петр Васильевич сам начнет разговор. Сейчас Слепой предпочел отдать мяч в полное распоряжение стороне на поле противника. Ему надо было понять характер этого игрока, надо было присмотреться, прощупать, что он за птица, чтобы точнее выстроить тактику нападения. Но Таранков не собирался вступать в контакт. Он даже не шевелился. Глеб подумал, может, тот считает, что пришел дежурный врач. В полумраке молчаливой палаты, резко пахнущей медицинским вмешательством, человек на стуле около кровати спящей девушки был похож на манекен или в лучшем случае загипнотизированное до полного беспамятства тело. Глеб осторожно положил руку ему на плечо. Мужчина дернулся так неожиданно и сильно, что Сиверов невольно сделал шаг в сторону.

— А вы кто? — вяло спросил Таранков, подняв на посетителя мутный взгляд.

Глеб понимал, что уже завтра Петру Васильевичу будет представлен настоящий следователь по его делу и заявление настрадавшегося отца: «Я вчера ночью в больнице уже все рассказал вашему человеку» — не оставит равнодушным ни одного сотрудника в следственных органах.