Андрей Воронин - Слепой. Лунное затмение

Затягивая с ответом, Глеб широко и добродушно улыбнулся Таранкову и, демонстрируя свое полное спокойствие и уверенность в происходящем, не спеша засунул руки в карманы больничного халата. Палец на правой руке наткнулся на что-то острое. Это была булавка на пластиковом бэджике. Сиверов спокойно достал его, чиркнул по нему взглядом, благо даже в таком полумраке он видел все еще прекрасно, и тут же протянул Таранкову:

— Дмитрий Александрович Хомич, дежурный врач сегодня ночью. Может, вам следует отправиться спать? Мы присмотрим за девочкой. Я вызову такси?

Петр Васильевич не взял бэджик, чтобы удостовериться в правдивости слов мужчины в белом халате, он снова ссутулился на своем стуле и отрицательно покачал головой:

— Нет, спасибо. Я посижу тут. Я не буду ее беспокоить. Я и вас не буду беспокоить, обещаю! Я не смогу дома. Там пусто, а она тут. Вы меня понимаете? Пожалуйста…

— Не беспокойтесь, все нормально. Нам вы не мешаете. Я за вас волновался. Думаю, вам тоже следует отдохнуть. Теперь же все закончилось. Вы уверены, что не хотите отдохнуть?

— Да. Уверен. Спасибо.

— В ординаторской есть кушетка, если хотите, то…

Глеб рисковал, предлагая такую заботу. Он знал, что ключей у него в кармане нет, более того, ему не помогла бы встреча с настоящим дежурным врачом, окажись он там. Но рисковал он сознательно. Он должен был расположить этого человека, завоевать полное его доверие, чтобы тот, не подозревая никакого подвоха, поговорил искренне о том, что никогда ни в здравом уме, ни в состоянии стресса не расскажет силовым структурам даже намеком.

— Спасибо. Спасибо. Я пока тут посижу. Может быть, потом. Я очень соскучился. Вы понимаете?

— Да, понимаю. У меня тоже есть дочь. Правда, еще маленькая. Лиза ваша — красивая девочка. Говорят, еще и очень талантливая флейтистка?

— Да, это все так…

— Представляю, как вам было тяжело все это время. Вы еще не знаете, кто это сделал?

Комната была маленькая, но очень уютная. Мягкий шерстяной ковер, тоже четырехцветный, как и стены во всех помещениях этой квартиры, — белый с синими, красными и черными квадратами и полосками — полностью покрывал пол. В центре стоял низкий столик с большим прозрачным шаром в центре.

— Хм! Это что же, обязательный-преобязательный антураж в доме каждой колдуньи? — съехидничал Оборотень.

— Не обязательный. Кому как нравится. Но нам, колдуньям, раз тебе привычнее так нас называть, как правило, очень нравится.

— Ты сейчас заглянешь в него и увидишь мою судьбу?

— Не ерничай. Он помогает концентрировать все волны, все близразлившиеся энергии в одном месте. Как лупа солнечные лучи на бумажке, чтобы та загорелась. Кто умеет, тот использует этот шар для фокусировки… информации, скажем так.

— Ничего не понимаю!

— Тебе не обязательно понимать. Иногда понимать — даже лишнее. Главное, чтобы действия были правильными. Поэтому я прошу тебя: не предпринимай тут ничего самостоятельно. Делай только то, что я попрошу. Хорошо?

— Ладно. Только ради развлечения. Это все похоже на странный аттракцион.

— Садись вот тут.

Эмма указала парню на пуфик рядом со столом. Он послушно сел, хотя ему было не очень удобно это делать — его рост и накачанные мышцы плохо подходили к низким сиденьям.

На каждой стене в центре висела зловещая маска, чуть ниже под каждой стояли небольшие комодики. Комната освещалась множеством свечей, некоторые из них плавали в больших медных тазах. Свет отражался через воду от отполированного дна и мерцал мистическими тенями на потолке.

— А вот эти отражения, Эмма, — парень мотнул головой вверх, — это что, по-твоему: огонь или вода?

Эмма понимающе кивнула. Легкая улыбка выдала ее удовлетворение тем, что парень уже демонтирует свой растущий интерес и способности к пониманию ее премудрости.

— Это — всё, мой дорогой! — ответила она, тоже полюбовавшись на игру света на потолке. — Не делай удивленное лицо. Во-первых, этот свет — это отражение от металла и на краске дерева. Все эти элементы — не что иное, как материя. Значит, она тоже участвует. Без нее ты бы ничего не увидел. Даже сам огонь. Понимаешь? Замечательно. Во-вторых, отраженный свет, как и любой, проходит через воздух, который тоже влияет, участвует в появлении конечного результата.

— Ну, понял, понял. Весь мир — единство противоположностей! Да?

— Нет. То есть единство — да. Противоположностей — нет. Весь мир — единство разнообразия. В мире объективном, в том, который вокруг нас, нет противостояния. В нем есть только взаимодействие и развитие новых форм для дальнейшего взаимодействия с целью дальнейшего развития.