Андрей Воронин - Комбат. Идеальное вторжение

— Мы проверили историю «Новой жизни». Фирма существует абсолютно легально, связей с криминалом обнаружить не удалось. Возглавляет ее Богдан Ильич Жирносек, в прошлом врач-терапевт. «Новая жизнь» воспользовалась изобретенным биохимиком Комаровым антифризом, препятствующим замораживанию крови. Благодаря этому, как утверждает Комаров, кровь не кристаллизуется, и все органы человеческого тела остаются невредимыми. «Новая жизнь» прошла несколько судебных тяжб, где, опираясь на американский прецедент, добилась права на заморозку. Отсюда мне кажется преждевременным обследование замороженных тел. Если мы не сумеем доказать, что все клиенты «Новой жизни» были мертвы до нашего вмешательства, нас ждет грандиозный скандал и даже, зная нравы наших бизнесменов, обвинения в убийстве. Вместо этого следует установить наблюдение за Жирносеком. Если мы выявим его контакты с подозрительными личностями или криминальными деятелями, рекомендую интенсивный допрос. Расколоть интеллигента куда проще, чем матерого уголовника.

— А если не выявите? — поинтересовался советник.

— Тогда я бы закрыл дело.

— Закрывай уже сейчас. Прошла информация, что у американцев похитили секрет антифриза. Причем сделал это выходец из России.

— Что и требовалось доказать. Ну не верю я, что наш отечественный бизнес может работать без нарушения закона, — облегченно вздохнул Орлов.

— Только это нарушение нас не касается, — подвел итог советник юстиции.

За несколько последних месяцев Комаров извелся душой и телом. Если бы ему дали возможность переиграть историю с антифризом, он бы на пушечный выстрел не подошел к Фитилю. И гори они гаром, бандитские деньги. Михаил Эдуардович сам бы приплатил из своего скромного жалованья. Но время нельзя повернуть вспять, а сделанного — воротить. Комаров нашел слабое утешение в том, что клиенты «Новой жизни» — люди, находящиеся при смерти, испытывающие жуткие страдания. Таким лучше уйти в мир иной сразу, теша себя надеждой на воскрешение. Этими мыслями Комарову удавалось заглушить муки совести. Но был еще страх перед разоблачением. И Михаил Эдуардович с пессимизмом относился к заверениям Фитиля, будто тот возьмет вину на себя, заявит, что похитил антифриз у Комарова.

— Врет, мерзавец, — думал Михаил Эдуардович. — Он представит меня организатором конвейера смерти, а себе отведет роль простого исполнителя.

Да и если бы Фитиль сдержал слово, Комарова тоже привлекли бы к ответственности. Только слепой не заметил бы пропажи целой канистры антифриза, и только круглый идиот не понял бы связи между кражей и деятельностью «Новой жизни». Следователи обязательно задали бы Комарову вопрос:

— Почему вы, уважаемый Михаил Эдуардович, не сообщили о хищении? Получается, что в «Новой жизни» убивали людей, а вы знали и молчали.

В душе у Комарова накипело, ему очень хотелось поделиться своей бедой, а подходящей кандидатурой для откровений был единственный человек — Жирносек. Но знает ли Богдан Ильич о коварных свойствах антифриза? Лично Комаров ему ничего не говорил. А Фитиль? Мог и смолчать, хотя в правилах уголовников связывать подельников кровью.

Однако настал момент, когда Михаил Эдуардович не мог молчать. А тут еще Жирносек явился за новой порцией отравы. Фитиль, соблюдая конспирацию, прекратил общение с ученым, обычно антифриз забирал лаборант криоцентра по имени Андрей, но он приболел, и вместо него приехал Жирносек.

— А, хотите новую дозу вечного успокоителя, — желчно сказал Комаров.

— Не понял! — Богдан Ильич внимательно посмотрел на ученого. — Ты здоров ли?

— Как бык, — выдал желаемое за действительное Комаров.

— Тогда какая муха тебя, быка, укусила?

— Муха, говоришь. Скорее, клюнул жареный петух. Вот ты думаешь, что берешь живую воду, а на самом деле она мертвая.

— Снова начитался пророчеств майя? — решил перевести разговор в шутку Жирносек.

— Что мне их пророчества! Майя далеко, как во времени, так и в пространстве. Родная милиция гораздо ближе. И такая штука, как следственный эксперимент, меня страшит куда больше всех пророчеств вымерших индейцев.

Комаров говорил загадками, но, похоже, за ними скрывалась опасная истина. Готов ли он раскрыть ее прямо сейчас или собирается ограничиться намеками?

Жирносек решил действовать наверняка.

— Миша, у тебя явное нервное переутомление. Да и я устал. Как говорил великий физиолог Павлов, человеку умственного труда для снятия стресса надо раз в месяц надираться до поросячьего визга.