Андрей Воронин - Комбат. Восемь жизней

У Командира зазвонил телефон — на связи был господин Волошко, заказчик. Узнав, что хозяин квартиры на месте, он попросил его к трубке. Кажется, у Бориса не было выхода — его и сына по-прежнему держали на прицеле.

— Господин Рублев, — голос был мягким, доброжелательным, — мой человек объяснил вам, чьи интересы он представляет, и мне вдвойне приятно, что вы не отдали ему ребенка, а, судя по всему, желаете убедиться, что вам не лгут. Передаю трубку матери мальчика.

— Борис Иванович, вы помните меня? Я Алена Игоревна, Сережина учительница. Петя у вас?

Рублев поначалу обрадовался. Она жива, слава богу. Но от ее имени действуют потенциальные уголовники, посмевшие довести до обморока Танечку и до слез Сережу. Интересно, она тоже сейчас под дулом пушки или в шелковых кружевах дорогого постельного белья?

— Я озвучил свои условия вашему представителю. — И тон и интонации Комбата не отличались от синтезированных слов робота, хотя в крови бушевала адреналиновая буря.

— Какие условия? Какому представителю? — удивленно вскрикнула Алена, и тут в трубке снова зазвучал бархатный мужской голос, тот, что начал переговоры.

— Я понимаю вас, а вы поймите мою клиентку. У нас ваши дети, и они в полной безопасности, вам это ясно видно. А наш мальчик у вас, и мы ничего не знаем о его состоянии. Простая логика подсказывает нам, и вам, я надеюсь, тоже, что самым правильным в подобном случае будет обмен — живой и здоровый Петя на живых и здоровых Сережу с Таней. У вас есть два часа, в течение которых мы гарантируем нашим пленникам неприкосновенность.

— Чем гарантируете? — сурово произнес Комбат. — Я не уверен, что Алена не находится под тем же прицелом, что мои дети.

— Алена, наша Алена? Которая уволилась? — зашевелилась Танюша. — Дядя Боря, она и под прицелом крикнула бы вам, чтобы спасали Петю. Она же мама — любая мама выберет смерть, если ею можно заплатить за жизнь малыша.

— Умная молодежь пошла! — хмыкнул Командир. — Иди лицо умой, пигалица. Смотри, постель своему пацану кровью залила.

— Он бы небось предпочел в другом месте тебя раскровянить, — один из бойцов сказал это достаточно громко и сам загоготал сальной шутке.

— Всему свое время! — резко выкрикнула Танюша, и Командир зааплодировал. — Отличную невестку растишь, Борис. Давай нам Петю — и забудем это недоразумение.

Но Комбат отреагировал на комплимент расслабившегося главаря по-своему — резким коротким ударом он свалил нахала с ног и ударил в пах. Не сильно, для острастки. И тяжело наступил на запястье руки, сжимавшей «пушку» с глушителем. Другим ударом он выбил пистолет из рук парня, охранявшего Сережу, и, подхватив оружие, не успевшее даже удариться об пол, вытолкнул сына в прихожую. Теперь он держал главного на мушке, отрезав своим телом обоих детей от вооруженной группы.

— Итак, условия меняются. Ты зря расслабился, урод. Убить меня нельзя — заказчик останется недоволен: Петя пока при мне. Так что запоминай и передай своему нанимателю. Встречаемся сегодня в восемь в тире, — он назвал адрес Андрюхиного заведения. — Вернее, я оговорился — встречаюсь я с Аленой, и только с ней. Если она будет одна — отдаю пацана. Слежка, «жучки», папарацци исключаются — ребенка не получите. И не дай вам Бог еще раз приблизиться к моим детям.

Говоря эту пафосную речь, Рублев вытянул вперед свою железную руку и направил черный глаз глушителя прямо в дергающийся кадык Командира. Такой выстрел не означал бы гибели, но гарантировал тяжелейшую мучительную рану. Параллельно он успел неуловимым движением приподнять крышку хлебного контейнера и на ощупь выхватить оттуда здоровенный армейский тесак, исполняющий, очевидно, в мирной жизни роль кухонного ножа. Теперь Борис Иванович Рублев, чьи фамилию-имя-отчество господин Волошко-старший узнал по домашнему адресу, был вооружен и один стоил взвода бойцов. Это Командир, знающий войну не понаслышке, видел и понимал. А вот его подчиненные, похоже, не очень. И когда один из них попытался сменить диспозицию, чтобы оказаться вне зоны досягаемости мастерских действий хозяина квартиры, нож, блеснув лезвием, вонзился в его правое плечо, разрезав сухожилие. Ведущая рука, больше не подчиняясь хозяину, бесполезной плетью повисла вдоль туловища, а пуля из пистолета с глушителем срезала пуговицу с погона Командира, оцарапав и опалив плечо. Действовал Комбат с обеих рук, с интервалом в три-четыре секунды, и именно это едва заметное запаздывание сделало оба действия столь эффективными.