Андрей Воронин - Комбат. Восемь жизней

— Мои с утра пораньше на торговой точке, там из термоса супчик пьют — мы с мамой вечером наварили. А во втором термосе азу по-татарски. Может, ко мне пошли — перекусим? А потом к тебе — для Бориса Ивановича приготовим, и ты мне физику поможешь решить.

У Танюши они задержались недолго, захватили вновь привезенные, «не испытанные на отбивных» специи и отправились проявлять заботу о родителе «другой половины».

Сережа, как обычно, отпер своим ключом, и его сразу обездвижили чьи-то очень крепкие руки. Девочка, успев заметить нечто чудовищное, выхватила телефон и нажала 32 (так они с Сережей на днях придумали для бати короткий номер: тройка соответствует букве Д, дядя, двойка — Б, Боря). Они тогда всем знакомым дали двузначные и однозначные позывные и любили проверять друг дружку на скорость реакции. Сейчас смешная игра сослужила добрую службу: цифра тридцать два набралась автоматически. Но сказать Таня ничего не успела — вслед за Сережей ее втащили в комнату и повалили на пол. Мальчик лежал молча, девочка плакала. Через минуту, убедившись, что дети пришли одни, некто в трикотажной маске позволил обоим встать. Поднимаясь, Танечка неловко оступилась, и из-под курточки выпали учебник физики, тетрадка, исписанная угловатым почерком, и дневник с закладкой. Кто-то заржал, а Сережка сжал кулаки. Командир отобрал у обоих телефоны, разрешил сесть на кровать. Сам расположился в кресле напротив. Все молчали.

Комбат гнал, но светофоры приходилось соблюдать: если остановят, задержат надолго, а он не может себе этого позволить. К счастью, пока «зеленая полоса». Но на этом перекрестке не успел, есть полминуты. Комбат набрал Танюшу. Ответил незнакомый мужской голос: «За девочку не волнуйтесь, она в порядке. Ваш сын тоже. Приезжайте домой, и без глупостей. Нам нужна только ваша помощь. И не вздумайте вызывать милицию — будет только хуже».

Рублев собирался потребовать, чтобы ему дали услышать голос кого-нибудь из детей, но загорелся зеленый, и он уронил трубку, в сотый раз вспомнив, что хотел просить Сережу приспособить к его аппарату наушники — специально для подобных ситуаций.

По лестнице он взлетел молниеносно, не выслушав радостно вскочившую с приподъездной скамейки пожилую соседку Марью Ивановну. Кажется, он даже оттолкнул ее или отмахнулся. Возможно, та обиделась, что-то крикнула вслед — это сейчас было неважно.

По расположению дверной ручки он понял, что дверь в его квартиру не заперта и, следовательно, к внутреннему косяку прислонился боец с оружием. Сколько в квартире — неясно, и они могут держать детей на прицеле. Так что лучше не рисковать, войти спокойно, с поднятыми руками, демонстрируя готовность к диалогу.

Он вздохнул полной грудью, сконцентрировался и шагнул внутрь. Сразу же и в грудь и в спину уперлись дула пистолетов с наверченными на них глушителями.

«Предусмотрительно», — отметил Рублев про себя и подавил горячее желание немедленно проломить нос обоим конвоирам. Он бы успел — не было сомнения, но может успеть и кто-то другой, находящийся рядом с Сергеем и Танечкой.

— Чему обязан? — спросил он коротко, увидев, что дети невредимы.

— Нужно поговорить, Борис Иванович, — из кухни к нему вышел начальник банды, числящейся частным охранным агентством.

— Слушаю, — тон Рублева был почти механическим, придраться к интонации было невозможно.

— Я представляю интересы Зерновой Алены Игоревны, которая утверждает, что оставила у вас на руках своего сына Зернова Петра перед тем, как с ней случилось несчастье.

Итак, один процент, который он оставил в качестве звена, связывающего Танин звонок с Петькой, Галей и ее дочкой, оказался тем самым. Не зря они с Андрюхой дергали за все возможные ниточки — какая-то из них «отозвалась».

— Допустим, — спокойно ответил Комбат. — Я буду вести переговоры на эту тему, когда мой сын и его подруга окажутся в безопасности.

— Так вам есть что сказать по проблеме? — уточнил Командир.

— Я выдвинул свои условия, — Рублев скрестил руки на груди.

Стало пронзительно тихо, так, что тишина сильно давила на уши, на живот, протестовала против колочения сердца, которое, казалось, нарочно билось все громче. Танюша не выдержала — она закричала, сжала голову руками и рухнула на кровать. Из носа у нее пошла кровь.

— Поверните девочку лицом вниз и подложите подушку — может захлебнуться, — Командир, а фактически главарь, выглядел раздраженным. Его боец, опустив пистолет, неловко поворачивал Таню, такую маленькую и беззащитную, что у Сергея в глазах закипели слезы.