Андрей Воронин - Комбат. Восемь жизней

После трапезы четверка заказала пачку сигарет. Используя те же приемы взаимовыручки, каждый выкурил по одной. В зале еще клубился сигаретный дым, как артисты уже откланялись. Ассистентки в бикини и фартуках поправили дамам-уродцам высокие прически, потуже затянули банты на нормальных женских талиях, протерли лакированные туфли-шпильки. Мужчинам, наряженным в подобие смокингов, одернули пиджаки, посетовали на их босые ноги. «Снова хорошее решение — контраст с дамской элегантной обувью», — заметила Светлана. Такой финал, очевидно, должен был подчеркнуть, что ничто человеческое героям страшного спектакля не чуждо. Они покинули сцену, а конферансье залопотал нечто, масляно скалясь и хитро подмигивая. По рядам он запустил бумажную ведомость.

— Может, спросить у него, Вовочка, по-английски, о чем этот туземный щебет? — Света домыслила, что идет дополнительный сбор пожертвований на облегчение жизни циркачей, и готова была выписать чек.

— Ты, тетя, тундра непаханая, — зло пробормотал мальчик. — Я тебе без перевода поясню: за отдельную плату желающим покажут продолжение банкета.

— Какое продолжение? — Света все еще шарила в сумке, разыскивая ручку. Пока Вовкино объяснение было непонятным, это раздражало, тем более что бумага уже прошла по кругу и вернулась к хозяину.

— Для тех, кто записался, уроды покажут секс. За отдельную плату. Ну что ты краснеешь, прямо как девочка? Думаешь, я порно не видел? Сто раз, даже дома у папаши с мамашей. Но на этих смотреть не хочу. Жалко мне их.

Светлана не ответила, она застегнула сумку и потащила мальчика к выходу. Там, к их удивлению, их ждал дед-веломастер. Он заботливо проводил тетю с племянником до парковки, получил еще один полтинник с лицом американского президента, предложил любые экскурсионные услуги любого сорта. Гости только кивнули. Было не поздно — половина десятого.

— Пойдешь на пляж танцевать? — поинтересовался Вовчик, когда прохладный морской ветер немного остудил впечатления.

Света кивнула — она действительно хотела выпить и сильно, до одури расслабиться.

— Ия пойду. Помнишь девочку, которую я сегодня за завтраком толкнул? Я еще три дня назад в море ее топил и колой обливал. Она испанка, но по-английски понимает. Возьмешь нам с ней пива? Я бы и сам взял, но мне алкоголь не отпускают…

— Правильно делают — сок пейте, — ответила тетушка, но Вовик понял, что на счет пива они договорились.

Леонид Васильевич вернулся на службу, отпер сейф, пересчитал «для порядку» катушки с разновеликими матрицами. Он был материально ответственным лицом, поэтому ключи от сейфа с мелочовкой хранил в верхнем ящике стола, пристегнутыми к длинной, впаянной туда цепочке. Кроме компакт-дисков, в сейфе хранились пустые флэшки, нераспакованные кабели, маленькие несерьезные наушники. Бахрушин невесело улыбнулся, выбрал обычный CD, на нижней полке — бумажный конверт для него, выложил все это на стол. На конверте написал: «Зернов Кирилл, сорок лет, врач-стоматолог». Подумал и приписал с обратной стороны: «Животные и люди с необычными мордами». Почувствовал в таком заголовке нечто оскорбительное и для себя лично, но переписывать не стал — вызвал по телефону адъютанта, дал поручение собрать завтра к полудню все, что может представлять оперативный интерес. Открыв створку стеклопакета, закурил. Рублев огорчил его просьбой.

«Что ж, из-за баб мы все рано или поздно глупеем, кто на долго, кто на коротко. Вот и Борька попался на этот крючок. И нет бы, простую девочку нашел, молодую, несемейную, — учительница ему, видите ли, понравилась. Замужняя, с ребенком, почти эмигрантка».

К учительницам у товарища полковника был свой, особый счет: дважды он увлекался представительницами школьного дела и дважды терпел фиаско. Первый раз — восьмиклассником, влюбившись в практикантку-физкультурницу, но так и не решившись признаться ей в нежных чувствах. Вторично — курсантом, заглянув на первомайский вечер в педагогическое училище. С этой девчонкой у него могло бы все сложиться, но она нелепо, трагически погибла через месяц после начала романа. Поехала домой на каникулы и утонула в озере. Он долго не знал, обижался, что письма остаются без ответа, собирался «нагрянуть» в недальнюю деревеньку. Ему написала ее старшая сестра, не скоро, после сорока дней. Он даже на могиле ни разу не был…

Недокуренный «бычок» полетел в окно, Бахрушин вернулся на место, подвинул к себе раскрытый ежедневник. Через десять минут — оперативка, потом три рапорта от разных лиц по поводу одного и того же злоупотребления. И, кажется, на сегодня все. Можно будет спокойно полистать профессиональный «Вестник…», изучить новые дополнения к старым приказам, выпить пива и лечь спать. О том, что сегодня День влюбленных, уставший слуга Родины даже не вспомнил.