Андрей Воронин - Комбат. Восемь жизней

— Лучше не придумаешь, — похвалил Рублев Сережу с Таней. — Моем руки — и ужинать.

— Я вас откуда-то знаю, дети, — прошептала Алена, когда Комбат наполнял ее тарелку.

Все переглянулись. Повисла неловкая пауза.

— Конечно, — Танечка первой нарушила молчание. — И мы вас. Я расскажу, потом, после. Дядя Боря, пусть Алена Игоревна с мальчиком пока у меня поживут. Родители вчера снова на неделю улетели — место есть. Я ей помогу вспомнить. Согласны?

Кивнули и Алена и Петька, неловкость прошла, застучали вилки, рюмки.

— Где девочка живет? — поинтересовался Бахрушин. Мужчины курили у распахнутого окна. — Это хорошая мысль — отправить Зерновых к ней. Кирилл и его краля не дотянутся — руки коротки, и еще укоротим. А Волошко-старший, думаю, делами супруги озабочен. Напуган. Но на всякий случай охрану я организую.

— Соглашайся, Боря, у тебя негде. Если только сына к невестке переселишь.

— Они будут здесь до выяснения обстоятельств, — отрезал Комбат, делая акцент на «здесь». — Сергей в зале на полу поспит. Сам и охранять буду, и к врачу отведу…

— Тебе виднее, Боря. А толкового доктора я пришлю, — не стал спорить полковник. — Есть в нашем ведомстве один кудесник. С виду неприметный, как библиотекарь на пенсии. А как в глаза заглянет да соответствующим препаратом закрепит — чудеса с людьми случаются!

— Невысокий, лысоватый, костюм в дурацкую коричневую полоску? — поинтересовался Рублев.

— Есть такой костюм, и лысину не зачесывает, — согласился Бахрушин.

— Крыса он, Леонид Васильевич. Мертвая крыса. Неужели, кроме ваших Франкенштейнов, других врачей в Москве не найдется?

— Других я не знаю, — констатировал Бахрушин. — Пора мне, ребята. Держитесь!

Кажется, он хотел добавить что-то еще, но из комнаты вдруг раздался пронзительный детский крик.

Оторопевшая Танюша замерла с телевизионным пультом в руке, Сережа не донес до рта бутерброд… Кричал Петя.

— Голос! — сообразил Подберезский. — К мальчишке вернулся голос! Молодчина, Петруха! Что такого увидал в телевизоре? Страшное? Веселое?

— По Discovery больного показывали, из далекой страны, всего в пупырышках! — забормотала Танечка.

— Циркового актера из Индонезии, там целая труппа выступала с изуродованными лицами. Сейчас запретили этот цирк, — добавил Сережа.

— Я их знаю, — внятно произнес Петя. — У папы много фотокарточек, и в компьютере лица есть. Он про них изучает — как таких же делать и еще страшнее. Тетя Марина помогает. Они часто эти картинки обсуждали, когда думали, что я сплю.

— Говори, сынок, рассказывай! — попросила Алена. Столько боли и горечи было в этой просьбе, что никто не решился остановить ее.

— Я черта в лесу встретил, а папа его застрелил. Маленький черт, и живот, как у девчонки. Я потом его фотокарточки видел у папы, когда он мне усы рисовал. Посмотрит и рисует, еще посмотрит — снова рисует. Каждый день почти.

— Какой черт, Петр? — в напряженной тишине вопрос Бахрушина прозвучал, как выстрел.

— Страшный. Еще страшнее тех, что из телевизора. Тетя Марина его лицо положит рядом с этими и говорит: твои ужаснее. Папа радуется.

— А ты? — не выдержала Танюша.

— Я смотрю, но мне никто не нравится. Тетя Марина тогда смешит меня, берет фломастер и разрисовывает. И щеки, и живот, и на ладошках полоски. Говорит — ты самый лучший будешь.

Рублев сжал зубы и кулаки, полковник нахмурился. Раздался глухой звук, все обернулись. Учительница, уронив вилку, сползала со стула на пол. Она была без сознания.

— Вот нашатырь, — первая отреагировала Танечка.

— Я лично займусь этим папой и его подругой, — объявил Бахрушин.

— Смотрите, — вдруг звонко объявил Петя. Вернувшийся голос сейчас интересовал его больше, чем очередная мамина неприятность. — Смотрите в телевизор — самолет вверх летит, и домики на земле все меньше и меньше! Правда, похоже на большие бородавки? Как у циркового дяденьки?

— Ужас, — прошептала Таня и перекрестилась. Рублев не заметил. Он склонился над Аленой, которая медленно приходила в себя.

— Теперь вы мне верите? — прошептала она.

— Всегда верил.

Нанятые Иваном Волошко адвокаты легко убедили суд, что дальше экспериментов на животных дело у хирурга Зернова не зашло. Его направили на принудительное лечение, и спутницу тоже. Светланы тень правосудия и вовсе не коснулась. Раз Кирилл сумасшедший, то его показания об участии бывшей супруги в расчет не принимались.