Андрей Воронин - Комбат. Горячие головы

— А что, если нам сделать Хлестунова индивидуальным предпринимателем? — спросил он.

— С целью? — не врубился начальник охраны.

— Отдадим его на откуп наркоторговцам. Выпущу я его на вольные хлеба, машину отжалею под беспроцентный кредит. Пусть возит дурь. Из заработанных бабок вернет долг.

Больше всего охранника поразило то, что Каплунова с его миллионами так сильно беспокоило, чтобы Хлестунов рассчитался с ним за грузовик. Одновременно он прикинул, позволит ли это им избавиться от непрошеных компаньонов.

— Хорошая задумка. Главное — по понятиям. Возможно, чуркам, которые добывают и перерабатывают наркоту, на это плевать, но их московские сообщники должны просечь все нюансы и угомониться. К вам обратились, вы, как могли, удовлетворили их просьбу. При таком раскладе, если они будут наседать дальше, я найду способ их угомонить.

— И Хлестунов становится вольным стрелком. Если его возьмут за жабры, ко мне не будет никаких претензий.

— Совершенно верно, Олег Матвеевич. Великолепная идея. Я удивляюсь, почему она не пришла мне в голову.

— Потому что я — начальник, а ты — сам знаешь кто, — жестко, одними губами, усмехнулся Каплунов.

— Вы, как всегда, правы, — угодливо согласился охранник.

Регулярные связи с элитными проститутками, стриптизершами и прочими дамочками, служащими для ублажения богатых мужчин, не мешали Тумасову иметь постоянную любовницу. Это была женщина редкостная во всех отношениях: редкой красоты, редкой умеренности в своих требованиях и с редким именем Снежана. Тумасов звал ее Снежинкой. Снежинка отличалась уникальным для представительниц слабого пола равнодушием к роскоши. Она удовлетворялась купленной в обычном магазине одеждой, самыми простенькими украшениями, причем шли они ей куда больше, чем некоторым дамам кольца и браслеты с настоящими бриллиантами. Но и Снежинке однажды пришла в голову блажь, заставившая напрячься Илью Фридриховича. Здесь любовница Тумасова не стала оригинальной. Ей захотелось на эстраду. Илья Фридрихович перетряхнул свои знакомства и вышел на музыкального продюсера. Сумма, которую он заломил, заставила Тумасова сокрушенно прошептать:

— Лучше бы я покупал ей бриллианты.

Но он дал слово, и у него не было пути назад. На горизонте российской эстрады замаячила еще одна мимолетная звезда.

Сначала женщину натаскивали в вокале, предварительно убедившись в наличии у нее каких-никаких певческих данных, затем дали разучить текст ее будущего хита. Его запись прошла как-то буднично, и Снежане дали понять, что основная работа еще впереди. Ей требовалось блеснуть главным — своими замечательными внешними данными. Для этого женщину обучали сценическому движению, причем гораздо тщательнее, чем пению.

Видно, гонорар, уплаченный Тумасовым, сильно впечатлил продюсера, и в день съемок клипа он лично заехал за начинающей певицей, опоздав всего на какой-то час. Он усадил Снежинку в свой двухместный «порш» и повез в студию. Там он сдал женщину заместителю, который долго водил ее по коридорам и наконец остановился у двери с надписью «Гримерная».

— Подожди здесь, — без церемоний перейдя на «ты», обратился заместитель к Снежане.

— Хорошо, только ты недолго, — тем же ответила женщина.

Заместитель внимательно посмотрел на нее:

— Ну-ка, деточка, надуй губки.

Снежана послушно надулась.

— Сойдет для сельской местности. А теперь улыбнись. Да не так! — замахал он руками, когда женщина выполнила его требование. — Попробуй чуть глупее и фальшивее.

Снежана продолжила улыбаться, вспомнив одного туповатого одноклассника.

— Подходит, — удовлетворился заместитель. Постучав, он открыл дверь и скрылся внутри, оставив начинающую певицу в узком коридорчике, заканчивавшимся тупиком.

Скорее всего, это был символ карьеры Снежаны. Минуты через три заместитель высунулся и поманил женщину пальцем. Она вошла и оказалась в небольшой комнате, напоминающей парикмахерскую. У одной стены перед зеркалом стояли кресла и на полочках лежали всякие гримерные принадлежности, а у другой громоздились шкафы. Посреди всего этого добра стояла, сложив на груди руки и зажав в зубах сигарету, уже не молодая, но довольно привлекательная женщина со стройной фигурой, закутанной в шелковое цветастое кимоно. Сузив глаза, она сквозь дымовую завесу уставилась на Снежану и задала чисто риторический вопрос:

— Эта, что ли?

Хотя любому было ясно, что именно эта. Кто еще, кроме будущей певицы, мог оказаться в гримерке?