Андрей Воронин - Комбат. Вначале было слово

— Зато, пожалуйста, целая кипа журналов. Причем, как нарочно, с кучей фотографий полураздетых девиц.

— Они проверяют, когда мы одичаем до такой степени, что станем развешивать на стены фотографии красоток в бикини, — хихикнула Татьяна.

— Тебе смешно, подруга, а я сюда первая загремела и успела здорово соскучиться по мужской ласке, — нервно бросила самбистка.

— Дождешься, что тебя здесь приласкают. На арене для боев, — сообщила ей Куницына и повернулась к Ане: — Еще один момент. Есть второй дом, где тоже живут девушки. Мы заметили интересную вещь. В этом доме все примерно одного роста и веса. А там женщины разнокалиберные, есть одна настоящая гигантша, под два метра ростом.

— Наверное, баскетболистка? — предположила Хрусталева.

— Вряд ли. Баскетболистки просто высокие и спортивные, а в этой чувствуется огромная сила. Я бы сто раз подумала, прежде чем выйти против нее на ринг. В одно время с нами эти девушки скрываются за своим домом. Наверняка у них тоже разминочная площадка. Они спортсменки, но вряд ли знакомы с боевыми искусствами.

— А охрана с нами совсем не общается? — поинтересовалась Анна.

— Почему же! Конечно, если ты начинаешь выпытывать, зачем нас сюда привезли, они прикидываются глухонемыми. Но зато выполняют отдельные просьбы. Допустим, Танюша захотела набор для вязания, и где-то через неделю его привезли. Я так думаю, вместе с очередной пленницей.

— А если я захочу живого хомячка?

— Попробуй. Трудно сказать, что из этого получится. Мы лишь про книги знаем точно, что они под запретом. Вместо них привозят журналы. Думаю, если ты попросишь автомат или ящик гранат, твой заказ проигнорируют.

Вдруг раздался громкий отчетливый удар колокола.

— Ну вот, время знакомства закончилось, пора обедать. Вливайся в новую жизнь, — сказала Ане Куницына.

Зрительная память редко подводила Комбата. Он натренировал ее в Афгане, когда детальное знание особенностей конкретной местности помогало с честью выйти из самых затруднительных положений. Вот и сейчас он легко нашел дом, в котором жил Волдырь. С памятью на имена дело обстояло хуже. Или Борис вовсе не знал имени мелкотравчатого бандита? Тут Комбат решил действовать нахрапом, быстро и не давая преступнику опомниться. Он решительно нажал кнопку дверного звонка. Однако события развивались несколько иначе. Дверь распахнулась, Борис увидел перед собой мальчика лет двенадцати.

— Вам кого? — спросил паренек.

— Наверное, твоего старшего брата, — улыбнулся Борис.

— А у меня нет старшего брата. Мы тут с мамой и папой живем.

— Как нет? Странно! Я хорошо помню, как гостил тут года три тому назад.

— Правильно, дядечка, только это не мой старший брат, а совершенно посторонний пацан. Он здесь раньше, до нас, жил. Он и сейчас тут появляется у соседа из девяностой квартиры.

Рублев позвонил в девяностую квартиру. Дверь открыл мужчина лет на десять старше Бориса. Комбат еще успел удивиться, какие дела с ним имеет Волдырь. Но оказалось, что бывший рэкетир иногда навещает его сына. И звать Волдыря Геной.

— Наверное, вашему сыну известен новый адрес Гены. Есть смысл его подождать?

— Сейчас взглянем. Вы же знаете современную молодежь. Он записал Генкин адрес, когда тот продиктовал его по телефону, и потом занес в свой мобильник. А бумажку не выбросил, она до сих пор валяется где-то около аппарата.

Мужчина оказался прав. Вскоре Рублев держал в руках новый адрес Волдыря.

— Да, вы не подскажете, Генка наконец сменил машину? — спросил Борис.

— Куда там! Все еще мучается с раздолбанным «опелем». Денег у него сейчас кот наплакал. Из-за этого он обменял свою двухкомнатную на однокомнатную.

— Спасибо! — поблагодарил Рублев за подробный ответ.

Он, разумеется, не помнил, какой марки авто у Волдыря. Информация мужчины пришлась весьма кстати.

Сидя за рулем своего «форда», Комбат вдруг подумал, что порой недостаток сообразительности идет на пользу. Ведь он мог спросить у мальчика, где они жили раньше. Скорее всего Волдырь переселился именно в их квартиру. Но Рублев догадался об этом слишком поздно и теперь знал марку машины бывшего рэкетира. Эх, если бы мужчина назвал и цвет. Но это, как говорится, явный перебор.

Оказавшись на месте, Борис осмотрелся. Он заметил рядом с домом три «опеля», но язык не повернулся бы хоть один из них назвать раздолбанным.

«Волдырь оттягивается в кабаке, — машинально подумал Рублев и тут же одернул себя. — А на какие шиши? Ведь мне ясно сказали, что он сейчас на мели. Значит, рыщет по городу в поисках бабок. Тогда у меня есть шанс застать его до темноты».