Андрей Воронин - Комбат. Вначале было слово

Они забрались в катер. Абрам разделся и улегся на дно, чтобы Филин случайно не заметил третьего лишнего на судне. Лежать было холодно. Тут Абрам сообразил, что в воде будет еще хуже. Насколько она прогрелась? Градусов до семнадцати-восемнадцати. Но отступать было поздно. Если он сейчас передумает, кореша все равно сбросят его в воду. И останется у него тот же путь — к берегу, поскольку от заводи до острова расстояние в три раза длиннее.

Муфлон заглушил мотор, катер остановился.

— Давай! Я подошел, насколько мог. Дальше уже нельзя.

Они с Буйком встали, якобы разматывая удочки, заслонив обзор со стороны острова. Абрам осторожно соскользнул в воду. Нервное напряжение было настолько велико, что сначала он даже не почувствовал холода. Муфлон подал ему доску. Тут Буйку подумалось, что Филин обратит внимание на их странное копошение, если он вдруг наблюдает за ними. Абрам поплыл, толкая перед собой доску. По совету Буйка он старался плыть так, чтобы катер загораживал его от возможного наблюдателя с острова. Тем самым водная дистанция увеличивалась где-то на треть. Вскоре Абрам почувствовал холод, начавший пробирать его до костей. Он стал грести энергичнее, потом забрался на доску. Она ушла под воду, но большая часть тела пловца оказалась на поверхности. Теперь солнце грело не только его голову, но и спину. Когда Абрам выбрался на берег, ему осталось подсушить ноги и живот. Полотенце он, разумеется, забыл. Точнее, Буек не подсказал. Боевик вытряхнул на траву содержимое пакета, оделся и зашагал к деревне. Буек оказался прав. В современном деревенском магазине продавались крепкие спиртные напитки. Наблюдалось даже некоторое подобие выбора. Абрам долго колебался. Единственный сорт водки имел сомнительное происхождение. Дешевый белорусский коньяк под гордым названием «Корсар» тоже вызывал определенные вопросы даже у такого ограниченного человека, как Абрам. Белорусский коньяк звучало примерно так же, как зимбабвийский компьютер, поскольку виноградарство в Беларуси находилось на том же уровне, на каком электроника в Зимбабве. Молдавское бренди вызвало больше доверия. Поразмыслив, Абрам принял соломоново решение. Он купил водку и бренди в равных дозах.

Продавщица и две женщины в возрасте, до появления боевика обсуждавшие какие-то насущные проблемы, поначалу смотрели на него равнодушно. Когда же он затарился, в их взглядах появилось осуждение, а одна из женщин тихо сказала ему в спину:

— И эти туда же. Наши через один алканавты, и городские — насосы еще те.

На берегу Абрама ждал досадный сюрприз. Прямо напротив катера закинули снасти два рыбака.

— Хрен с ними. Если отойду в сторону, будет дальше плыть, — решил боевик.

Он раздвинул куст, в котором спрятал доску. Доски не было! Ее украли. Абрам без колебаний двинулся к рыбакам:

— Где доска, придурки!

Те со смешанным чувством удивления и страха посмотрели на странного незнакомца. А боевик продолжал наседать. Хотя рыбаков было двое, но одному из них перевалило за шестьдесят, а второй на фоне атлетичного Абрама выглядел неубедительно. К тому же боевик имел солидный опыт схваток один на один и теперь чувствовал свое превосходство. Он ухватил рыбака, что помоложе, за грудки:

— Отдай доску, или я тебя, козел, в озере утоплю.

И поскольку рыбак упорно отрицал свое участие в хищении ценного имущества, Абрам потащил его к воде. Когда лицо несчастного оказалось в озере, второй рыбак сзади огрел боевика по голове удилищем. Как говорится, были бы мозги — было бы сотрясение. Но чего нет, того нет. Абрам развернулся и бросился на обидчика. Тот с удивительной для его лет прытью кинулся наутек. На его пути оказался куст, который рыбак проскочил, не заметив. А вот Абрам заметил. Заметил лежавшую там доску. Он перепутал кусты! Выходит, боевик напрасно мордовал рыбаков. Но нет худа без добра. Второй рыбак тоже благоразумно дал деру, и Абрам остался в гордом одиночестве. Он разделся, укрепил в прорезях сумку и… замер в растерянности. Теперь ему некуда было деть одежду. Только через несколько мучительных минут боевик сообразил, что ее можно засунуть в сумку вместе с выпивкой. Абрам тронулся в обратный путь. Возвращение вышло гораздо сложнее. Потяжелевшая сумка замедляла скорость, а вода казалась гораздо холоднее. Боевик клял себя на чем свет стоит. Зачем он поддался на уговоры Буйка? Валялся бы спокойно на кровати, плевал в потолок. А Буек бы нашел себе другого дурака. Да некому было объяснить Абраму, что другого такого дурака на острове не было. Наконец боевик оказался рядом с катером. Он хотел забраться в него, но не тут-то было.