Ивар Рави - Зеноби

— Ерунда, — отмахнулся Саид, — наши предки жили в этих бесплодных пустынях еще пять тысяч лет назад и имели свое государство, проживем! Чему быть, того не миновать. Вся наша судьба давно предопределена Всевышним, все в его воле и на все воля Аллаха! С этими словами он поднялся. Чмокнув меня в лоб, пожелал мне спокойной ночи и удалился, старый и седой, но несломленный бедный сириец.

Утро не всегда бывает добрым: в этом я убедился, когда меня вызвали к директору Труассо. Поспешно проглотив бутерброд и запив его обжигающим глотку кофе, я, смахнув себя крошки хлеба, поторопился за Селимой, присланной боссом по мою душу. Селима по дороге рассказала, что утром директору был звонок и он вне себя от ярости. И как полагала девушка, звонок был связан со вчерашним инцидентом. В кабинете у директора находилось двое мужчин, не считая Саида. Бедный Саид, его тоже вызвали пропесочить за плохое поведение его подопечной. Тем не менее старый араб держался с достоинством и смело смотрел в глаза директора.

Труассо не стал ходить вокруг да около и сразу с места взял в карьер:

— Мадмуазель Иванова, вы сейчас подпишете заявление, что вы не имеете претензий ни к администрации лагеря, ни к организации Красного Креста и покинете территорию лагеря по собственному желанию. Мои юристы засвидетельствуют, что решение принято вами добровольно с соблюдением всех прав человека и процессуальных норм. За территорией лагеря вы вольны делать все, что хотите и в том объеме, в каком посчитаете нужным. Высказав это, он откинулся в кресле и довольный посмотрел на своих юристов, «дескать, так вот надо обрабатывать своевольных и строптивых».

Фамилия Иванова была девичьей фамилией мамы, я ее взял при оформлении временного ID в лагере, все беженцы имели такой ID, по номеру которого происходило распределение продуктов питания и средств первой необходимости.

— Господин Труассо, я вас правильно поняла, что за территорией лагеря вы представляете мне абсолютную свободу действий, не ограничивая никакой внутренней политикой вашего учреждения? — мой голос можно было мазать на бутерброд вместо масла.

— Абсолютно! Личная жизнь и мировоззрение людей вне моей юрисдикции и ответственности меня никак не касаются и в соответствии с конвенцией о правах человека вы вольны ими распоряжаться по своему усмотрению!

— В таком случае… Я сделал долгую паузу. — И вы не будете считать нарушением с моей стороны, интервью средствам массовой информации о ситуации с системой закупок и распределения продуктов внутри лагеря? А также оставляете за мной право донести до мировой общественности о существовании с вашего позволения, права первой брачной ночи на территории вверенного вам лагеря, находящегося под протекцией Красного Креста и Красного Полумесяца? Я вопросительно посмотрел на директора, краем глаза заметив плохо скрываемую улыбку на губах Саида.

Мистер Бабские Трусы вскочил как ужаленный, его лицо покраснело так сильно, что у меня появилось беспокойство насчет возможного инсульта исполнительного директора.

— Ложь, ложь, дискредитация, я вас засужу, вы разоритесь на судах! — Труассо пытался защититься от моих обвинений, но даже я заметил, как переглянулись его юристы. Похоже, мои обвинения не вызывали у них удивления. — Вы неблагодарная девушка, я вас приютил, вы питались моим хлебом, и вы стараетесь запачкать мою незапятнанную репутацию. Вместо того, чтобы благодарить меня за предоставленную помощь, вы, наслушавшись бредней этих неблагодарных сирийцев, повторяете за ними эти дикие обвинения.

— Повторяю? Мне никто этого не говорил, я сама все видела своими глазами, — холодно парировал я. Директор залпом выпил стакан воды и, усевшись в кресло, забарабанил пальцами по столу. Его взгляд упал на сидевших тихо как мышки юристов, и он со словами:

— Господа, мы продолжим позднее, — попросил их оставить нас. Саид тоже дернулся выйти за ними, но я его остановил:

— Подождите Саид, вы мне нужны как свидетель. — затем, не дожидаясь пока директор возьмет инициативу в руки, я продолжил, обращаясь к Труассо:

— Господин Поль Труассо, у меня достаточно фактов вашего сговора с поставщиками продуктов по повышению закупочных цен, у меня есть видеоматериалы, как полученная от американцев и французов гуманитарная помощь не доходит до беженцев, у меня есть видеоматериалы, как вы разгружали вчера четвертую фуру и содержимое фуры не досталось людям. И еще у меня есть почти сорок тысяч свидетелей, которые подтвердят, что вы потворствуете, а возможно, и небескорыстно, вовлечению несовершеннолетних сирийских девушек в половую связь с клиентами. Вам достаточно этих фактов, чтобы ваше мнение о необходимости моего ухода из лагеря кардинально переменилось? Я не собираюсь здесь жить годами и с первой делегацией из Российской Федерации я покину вас, чтобы вы могли и дальше продолжать свою сводническую и коррупционную деятельность!