Андрей Воронин - Инструктор. Законопослушные граждане

Илларион Забродов тоже достал из пачки сигарету и задумчиво закурил.

— Другого варианта у меня пока нет, Костяныч, — протяжно вздохнув, честно признался он. — Это пока единственная моя зацепочка в этих убийствах, по крайней мере в московском деле.

Бородатый художник, выпустив пару колец табачного дыма, задумчиво почесал свою густую бороду и тряхнул длинной кучерявой шевелюрой.

— Понятно, полковник, — сказал он, — попробовать можно; как говорил товарищ Берия, попытка — не пытка. Но почему ты не сделаешь фоторобот в своей конторе? Там же хорошие специалисты.

— Конечно, Костик, можно было бы обратиться и моим коллегам, — согласился Забродов, — но ты же сам видишь, что это за свидетель!

Костя кивнул:

— Это да…

— Скажут, у полковника Забродова на пенсии совсем крыша поехала, — вздохнул Забродов, — привел какого-то алкаша свидетеля, который за сто граммов сочинит и расскажет тебе такие сказки…

— Да, Ларик… — многозначительно произнес хозяин мастерской и вдруг, улыбнувшись, весело сказал: — Но где наше не пропадало!

— Вот именно, Гуреев, — многозначительно изрек Забродов и подчеркнуто произнес по слогам: — По-па-да-ло-во, а не проподалово! Это хорошо еще будет, если он хоть что-то вспомнит, а то и вовсе со стыда сгоришь!

— Не переживай, Ларик, по крайней мере тут тебе не придется краснеть, — заверил хозяин мастерской, — мы устроим творческий конкурс. Более того, мы устроим это таким образом, что твое задание, — усмехнулся бородатый художник, — останется даже нерассекреченным!

Илларион Константинович удивленно посмотрел на своего приятеля.

— Это как? — спросил он.

Костяныч многозначительно усмехнулся и озорно подмигнул Забродову.

— У нас, товарищ полковник, есть свои методы, — неопределенно и уклончиво сказал бородатый художник, — которые ты сейчас поймешь…

— Надеюсь…

— Слушай, Костя, а где Славка Демакин? — спросил Илларион Константинович о втором хозяине мастерской и своем приятеле художнике-реалисте.

— А я тебе разве не говорил? — вопросом на вопрос ответил Костя.

Илларион отрицательно покачал головой:

— Нет!

— Так он же встречается с Андреем Абрамовым, — спокойно сообщил Костя, — он договаривается, чтобы выставить у него в галерее на «Беговой» картины.

Забродов понимающе кивнул.

— Ты, наверное, забыл, — продолжил хозяин мастерской, — а ведь Андрюха — фанат московской «Спарты» и кое-что мог бы тебе порассказать не только об этой команде, но и о том, что происходит вокруг нее.

Илларион Константинович прекрасно знал Андрея Абрамова, но то, что тот был заядлым болельщиком, у него как-то выскочило из головы.

— Точно! — радостно воскликнул полковник. — Я совсем забыл, что он ярый поклонник футбола.

— Это плохо, Константинович, забывать о привычках и хобби своих товарищей! — сказал Гуреев.

Илларион быстро сделал последнюю глубокую затяжку и полез в карман за мобильным телефоном.

— Ты кому собрался звонить? — поинтересовался Гуреев.

— Да Андрюхе хочу звякнуть, — сказал Забродов, быстро набирая номер телефона Абрамова, — нужно проконсультироваться у него по некоторым вопросам.

— Не стоит, товарищ полковник, волновать и отрывать от дела занятых людей, — предупредил его Константин Гуреев.

Илларион Константинович недовольно взглянул на бородатого товарища и спросил:

— Почему?

— Да потому что Андрей с Демакиным будут здесь в мастерской с минуты на минуту, — ответил Гуреев.

Илларион Забродов недоверчиво посмотрел на Гуреева.

— Точно? — спросил он.

— Век воли не видать! — рассмеялся Гуреев.

Гуреев и Забродов вернулись к компании.

— Господа! Минуточку внимания! А не пора ли нам выпить?! — к большой радости собравшихся гостей, особенно Вовки Джимисюка и Митрича, которые уже успели неслабо приложиться к стакану, произнес хозяин мастерской.

— Давно пора, — весело и шумно поддержал Гуреева Джимисюк. — Мы тут, Костяныч, с тоски чуть не померли!

— Так, уважаемые и дорогие господа мазилы, попрошу всех вас оставить в покое свои и чужие стаканы и, подняв натруженные задницы, перейти в зал.

За столом раздались недовольные возгласы:

— Зачем?

— Давай сначала выпьем, — предложил Вовка Джимисюк, облизывая свои запорожские усы.

Константин Гуреев был непреклонен и, подняв руку вверх, громко сказал:

— Выпьем, мужики, но сначала проведем небольшой творческий конкурс!

За столом возникла недоуменная пауза, которая переросла в шум и гам, однако хозяин мастерской почти насильно выгнал всех с кухни и дал каждому из художников по небольшому ватману и простой карандаш.