Александр Тамоников - Огненное побережье [litres]

– Что он там бормочет? – спросил Борис, сунув губы Павлу в ухо.

– Это палестинцы, палестинский диалект, – тихо ответил Павел и начал переводить.

– Вы бараны, возомнившие себя воинами! – вещал детина. – Заняли наши земли с помощью янки. Но это временно! Не бывать тому, чтобы в Палестине диктовал кафир! Пока мы живы и пока жив дух джихада, будет торжествовать шариат! Вы плохие бараны, слишком вонючие, в пищу не годитесь. Но вас все равно надо резать!.. Что там с бабой, Азиз? – спросил он сидящего.

– С ней Бади развлекается. Я следующий, – ответил Азиз. – А ты будешь, Гасик?

– Попозже. Сначала надо с этими разобраться. – Он указал на пленников и приказал напарнику: – Хафиз, придержи-ка этого.

Хафиз подошел к пленному, врезал ему прикладом по спине и, переведя его в лежачее положение, навалился сверху и ухватил за волосы.

– Живи в загробном мире, в вечных мучениях, кафир! Давай, Гасик!

Гасик отложил в сторону карабин, вынул нож и не торопясь принялся водить им по горлу пленного. На его губах блуждала сладострастная улыбка. Раздался истошный крик, быстро перешедший в хрип. Повозившись еще некоторое время, Гасик распрямился и поднял вверх отрезанную голову, издав при этом победный клич.

– Вот поэтому солдатам и положено коротко стричься, чтобы голову ухватить не за что было, – спокойно прокомментировал Борис. – Надо бы оружием разжиться…

– Не нравятся тебе эти ребята? – спросил Павел, поняв подспудный смысл последней фразы.

– Сильно не нравятся, – ответил Борис. – Там еще женщина упоминалась… – Он на секунду задумался. – Сними того, который сидит – неподвижная мишень, не промажешь. Прыгай вон за тот камешек и шмаляй в их сторону, чтобы тобой озаботились, только не высовывайся. А я с тыла. Выжди секунд десять… Все, поехали!

Павел перебрался за камень, тщательно прицелился в Азиза и нажал спусковой крючок. Тот дернулся и свалился на бок. Его подельники быстро сориентировались, залегли и открыли стрельбу в сторону Павла. Тот отвечал редкими неприцельными выстрелами, высунув пистолет из-за камня.

Борис к тому времени подобрался к палестинцам сзади. Те, увлекшись стрельбой, ничего не видели и не слышали. «Надо шевелиться, – промелькнуло в голове у Бориса. – Там где-то еще четвертый болтается…»

Быстро выстроился план нападения на неприятеля, а потом организм заработал рефлекторно. Звягинцев набросился на ближайшего стрелка, как сапсан на тушканчика, и всадил ему нож под лопатку. Потом быстро перекатился ко второму. Тот обернулся, почуяв шевеление сзади, но ничего предпринять не успел – получил ребром ладони по загривку. Выскочил четвертый, в одной руке держа пистолет, другой натягивая портки. Прицелился в Бориса, но Паша выстрелил быстрее. Попал невесть куда, но прицел противнику сбил. Борис подхватил карабин и засадил три пули в корчащееся тело – все, что осталось в магазине.

– У тебя все в ажуре? – крикнул из-за камня Паша.

– В ажуре, – ответил Борис. – Пошли дальше разбираться.

Паша подошел к выжившему израильтянину с повязкой на голове.

– Посиди пока, скоро развяжем.

Борис направился к домику, откуда выскочил палестинец. Следом за ним устремился Павел.

На грязном топчане лежала распятая молоденькая девица в военной форме, причем в юбке. Юбка была задрана до подбородка, обнажая голые ноги и то, что между ними. Она повернула голову, уставилась злющими глазами на вошедших мужчин и начала выкрикивать ругательства. И Борис ее понимал – она говорила по-немецки.

– Козел вонючий, тебе только овец трахать!.. Чего уставился?! – кричала девица.

– Она говорит по-немецки, – с удивлением проговорил Борис.

– Это идиш, – пояснил тот. – Видимо, недавно приехала в Израиль откуда-то из Центральной Европы. Надо ее развязать.

– Подожди развязывать – сначала допросим, – возразил Борис.

– Это почему? – не понял Павел.

– Жизненный опыт. Потом объясню. Поговори с ней, а я пойду этих добью, если кто еще жив. – И Борис вышел прочь.

Увидев на Паше израильскую форму, девушка успокоилась и попросила:

– Развяжи меня.

Павел немного подумал, потом, проигнорировав указание Бориса, вышел наружу и через минуту вернулся с ножом, найденным у лежавшего возле входа араба. Он быстро перерезал веревки на руках и ногах девушки. Она поднялась на ноги, помассировала затекшие руки, а потом вновь уселась на топчан.

– Рассказывай, – коротко бросил Павел по-немецки.

– Я приехала из Польши два месяца назад, – начала свой рассказ девушка, попутно растирая ноги. – Зовут меня Галь. Можно Галя. Галя Либерфарб. Добровольно пошла в армию, в мотопехоту санитаркой – у меня медицинское образование.