Александр Тамоников - Огненное побережье [litres]

– Национальность по матери определяется в Израиле, а у нас, в Советском Союзе, – по отцу. Вам отказано, вы свободны.

– Где я могу оспорить ваше решение?

– Где хотите, там и оспаривайте.

– Тогда до завтра, – с улыбкой сказал Борис и помахал рукой на прощание.

От такой наглости у чиновника очки сползи на кончик носа. Борису нравилось измываться над начальниками всех видов, когда они уже не были начальниками, но еще об этом не догладывались.

Выйдя на улицу, Звягинцев из первого же попавшегося телефона-автомата позвонил по номеру, данному ему для решения проблем.

На следующий день Борис без приглашения зашел в кабинет того же чиновника и прямо с порога ему выдал:

– Давайте подписывайте бумаги, быстро!

Чиновник, не поднимая глаз на Бориса, протянул ему пачку документов. Борис вновь помахал рукой и покинул кабинет.

По заручке Павла Звягинцев связался с дядей Мишей, и тот свел его с представителем службы «Натив». Импозантный мужчина, просмотрев бумаги Бориса, сказал, что со стороны Израиля никаких препятствий не будет.

Жизнь двигалась по намеченному кем-то маршруту, и Звягинцева вполне устраивало, что самому ему не нужно принимать никаких принципиальных решений. Пока не нужно…

Двое хорошо одетых молодых мужчин, раздвинув очередь, протолкнулись к дверям кафе-мороженого.

– Мы к Кеше, – сообщил один из них приоткрывшему дверь швейцару.

– У них заказано! – крикнул швейцар очереди и впустил посетителей.

Павел и Борис заняли свободный столик и уставились друг на друга.

– Я через два дня убываю в Израиль, – прервал молчание Борис. – Галя уже ждет. А ты как? Давно не виделись.

– А я теперь офицер Советской армии, капитан, командую артиллерийским дивизионом. Мне вернули советское гражданство и дали при этом такие благие рекомендации… – Павел затряс головой и закатил глаза. – Работал инструктором по артиллерийскому делу, участвовал в реальных боевых операциях – меня в момент приняли на службу. Ну, не в НИИ же прозябать, тем более когда меня там лишили комсомольского билета. А в части к этому равнодушно отнеслись, только замполит намекнул, что не мешало бы мне восстановиться в Союзе молодежи, а то потом будут проблемы со вступлением в партию… У тебя есть что-нибудь пишущее?

– Есть.

Борис достал из кармана авторучку. Павел взял салфетку и начал на ней что-то писать.

– Вот. Я тебе дам израильские адреса и телефоны. Если возникнут проблемы, обращайся, помогут.

Подошла официантка, Павел сделал заказ. Вскоре на столе стояла бутылка «Саперави» и тарелочка с эклерами. Борис быстро подменил бутылку.

– Малиновый ликер, – сказал он и ехидно усмехнулся. – Советская власть крепка и несокрушима.

К ним подсел парень с длинными блеклыми волосами.

– Здоро́во, Кеша, – сказал Павел. – Как там насчет «Роллингов»?

– Хоть сейчас, – ответил Кеша.

– А что у тебя еще в наличии?

– У меня много чего есть.

– Беру много.

– У меня с собой шесть дисков.

– Беру шесть.

Кеша удалился.

– Кстати, я тебе доверенность оставил в александрийском банке. Будешь нуждаться в деньгах – обращайся. В Израиле есть его отделения, – сказал Паша. – В Союзе, видишь ли, английские фунты не в ходу.

– Вряд ли буду нуждаться, но это будет наш золото-валютный резерв. На всякий пожарный случай, – сказал Борис.

Вернулся Кеша с фирменным пакетом. Пока Павел расплачивался с фарцовщиком, Борис разлил «малиновый ликер» по бокалам.

– За удачу!

– За удачу!