Владимир Удод: Статист

— Мы увидимся?

Женщина отрицательно покачала головой, наградила его коротким и уже не страстным поцелуем, выдержав небольшую паузу, сказала:

— Нет, это может быть опасно.

— Мне не привыкать.

Аля зажала мужчине рот ладонью, снова покачала головой и добавила:

— Речь не о тебе. Опасно для меня. Если тебе хотя бы немножко жалко меня, то ты не будешь искать встречи со мной. Не будешь? Пообещай, что не будешь!

— Как скажешь, — неохотно согласился Роман. — А всё-таки жаль. Ты классная!

— Мне тоже жаль, поверь. Но… — женщина замолчала, мягко убрала мужскую руку с талии, слегка отстранилась и произнесла с нескрываемым восхищеньем: — А ты жеребец! Повезёт же кому-то. А мне всегда везло только на уродов. Всё, теперь уходи. Мне ещё нужно привести себя в порядок.

Она нежно вытолкала Романа за дверь и щёлкнула замком за его спиной.

В офисе директор спросил:

— Показывал клиенту товар?

— Нет, я даже его не видел, — виновато ответил курьер. — Мы с ним только по телефону общались.

— На всякий случай проверь, всё ли на месте, и положи, где брал. Регистрировать заказ нет смысла, раз уж сделка не состоялась. Да и времени у меня уже нет.

— А что теперь будет с этой вещью? Ведь она дорогая и специфическая.

— Не беспокойся, не залежится.

В тот момент Роман не понял цинизм этих слов.

Через три дня после этих событий, возвращаясь с работы домой, Роман услышал, как его кто-то окликнул по имени. Он обернулся на голос и увидел сидящего за рулём чёрной иномарки с тонированными стёклами молодого мужчину. Стекло на двери водителя было наполовину опущено. Когда мужчины встретились взглядом, сидящий в машине кивнул головой, давая понять, что нужно сесть рядом. Роман узнал водителя, криво усмехнулся и вместо приветствия проговорил:

— А-а, мент. — Подойдя впритык к машине, спросил: — С чем пожаловал, мент?

— Садись, расскажу. Дело есть.

— Нет у меня с тобой никаких дел и быть не может. — Роман уже хотел развернуться и уйти, но мужчина упредил его:

— Садись в машину! Это в твоих интересах. Или ты думаешь, я за тобой соскучился?

Немного поколебавшись, Роман всё же послушался и занял место на переднем сидении.

— Ну? — небрежно бросил он, давая понять, что разговор будет коротким.

— Во-первых, здравствуй, брат! А во-вторых, нас уже давно переименовали в полицию.

— А-а, полицай? Звучит гордо! Мой папаша, наверное, гордится пасынком! А вот дед, старый партизан, вряд ли бы одобрил, если бы дожил.

Вместо ответа на обидный выпад водитель включил зажигание и надавил на газ.

— Куда едем, господин полицай? В околоток? Что молчишь? Обиделся? Зря!

— Перестань паясничать, Рома! Тебе, боевому офицеру, это не к лицу, — оборвал его молодой человек. — В том, что твоя жизнь сложилась так, а не иначе, моей вины нет. Мне было пять лет, когда твой отец пришёл в нашу семью. У меня это никогда восторга не вызывало. Но и осуждать я никого не собираюсь, как и обсуждать эту тему.

— А что ты собираешься со мной обсуждать? Уж не папашино ли наследство? Так мне от него ничего не надо. Я даже фамилию матери взял, когда получал паспорт. Ты же знаешь.

— А я вот взял фамилию твоего отца — ты тоже знаешь.

— Наверное, потому, что своего, родного, никогда не знал.

— Если ты думаешь, что этим выпадом меня обидел, то ты ошибаешься. Я действительно не знал своего биологического отца, и знать не хочу. А Пётр Сергеевич хоть и не баловал меня, да и, наверное, не сильно любил, но был настоящим отцом. Я ему очень многим обязан. Может быть, благодаря ему я сегодня хочу помочь тебе.

— Помочь? Мне? — искренне удивился Роман. — Костя, чем ты можешь помочь мне? Я не инвалид и в помощи не нуждаюсь. Со своими проблемами я привык справляться сам.

— Как знать, как знать, — сказал задумчиво Константин, припарковывая машину. — Хвоста нет. Теперь можно и поговорить.

— О чём? — насторожился пассажир. — Кто и за кем должен следить?

— Значит, так. Я задаю вопросы — ты отвечаешь. Вопрос первый: что ты делал четвёртого августа в доме номер восемь по улице Первомайской?

— Ну ни фига себе! — ещё сильнее удивился Роман. — Заказ доставлял в сорок седьмую квартиру. А что?

Не обращая внимания на встречный вопрос, Константин продолжал:

— Что это был за заказ?

— Обычный набор рыболовных снастей. Ну, не совсем обычный, потому что дорогой — пять тысяч евро, немецкий.

— Что можно было делать в квартире с двенадцати двадцати шести до четырнадцати ноль семи? То есть один час тридцать одну минуту? Только не говори, что обсуждали с клиентом особенности русской рыбалки.