Владимир Удод - Статист

— Ночник у меня в машине имеется. Я без него по ночам на работу не хожу, — пояснил Иван.

— Это прекрасно, но под утро на бетоне можно околеть. Да и винтовку захватить надо. Мало ли что. Так что поехали в контору.

Три дня непрерывных наблюдений не дали никаких результатов. Сменяя друг друга, мужчины пожимали плечами и произносили только одно слово: «тихо». На четвёртый день Ярин пригласил Криницына заглянуть к нему домой.

— У меня для тебя новость, — сказал полковник. — Скоро я избавлю тебя от необходимости прикрывать меня.

— Вы уже переловили всех террористов? — с едва заметной усмешкой спросил Роман.

— Дело не в этом. Меня переводят в Москву. Приказано сдать дела. Завтра должен прибыть мой сменщик. Пока об этом никто не знает. Ты первый, кому я сообщил.

— Хочешь, чтобы я тебя поздравил с повышением?

— Не паясничай, капитан! — В голосе Ярина прозвучала досада. — Ты хотя бы немного соблюдай субординацию. Я старше тебя и по званию, и по должности, и по возрасту.

— Так я человек гражданский, все эти условности не для меня.

— Ты мне Ваньку не валяй! Я пригласил тебя, чтобы обсудить серьёзный вопрос, а вовсе не для того, чтобы похвастаться генеральской должностью. Лучше скажи: ты готов работать со мной в Москве? Я помогу тебе устроиться в наших структурах официально. У тебя будет всё: квартира, зарплата, звёздочки на погонах, карьерный рост.

Криницын пристально посмотрел в глаза Ярину и со вздохом ответил:

— До Москвы ещё доехать надо. Я так далеко не заглядываю.

— Говори прямо, без намёков.

— У твоих, назовём их мягко, недоброжелателей практически всё готово для твоего устранения. Как только они узнают о твоём отъезде, вряд ли станут дальше тянуть.

— И что ты предлагаешь?

— Предлагаю помочь им. Завтра же тебе следует сообщить коллективу о своём переводе. Надо сделать всё, чтобы эта новость вышла как можно быстрее за стены полиции. Потом я покажу, где следует расставить спецназовцев и надёжных ментов. О, пардон, полицейских. Из улицы Менжинского не должна ускользнуть ни одна машина, когда поступит сигнал о начале операции. А из дома номер восемнадцать, что напротив, — ни один человек, включая дедушек и бабушек. В первую очередь изымать, помимо оружия, видеорегистраторы, мобильники и иные средства связи и видеофотосъёмки.

— Понял, Роман Петрович, — не скрывая уважения, сказал полковник. — Тебе бы у нас работать — далеко пошёл бы.

— Нет, мне у вас не нравится. Продажных и ненадёжных людей многовато. У нас такого не было.

— Ладно, не будем развивать эту тему. Завтра я сделаю всё как надо. Организую утечку на местное телевидение и радио. Пора заканчивать эпопею с террористами. Ты только не подведи. Я тебе одному полностью доверяю в этом городе.

— И это правильно. Целее будешь, полковник. Последнее, что хочу сказать. Я и двое моих бойцов поживём это время в твоей квартире, чтобы меньше мелькать. Да и вымотал я их за эти дни. Надеюсь, пара койко-мест у тебя найдётся?

— Найдётся, — охотно согласился Ярин. — Оно и мне спокойнее будет.

После этого разговора прошло ещё два дня. На третьи сутки около десяти часов вечера, когда Роман смотрел телевизор, Иван спал рядом на диване, а хозяин что-то читал, лежа в спальне, прозвучал сигнал вызова рации. Кот с едва заметным волнением доложил:

— Кэп, наблюдаю движение. Двое. У каждого в руках что-то похожее на трубу. Разделились. Подошли к тем штуковинам, что мы с тобой нашли, и копошатся возле них. Могу легко снять их.

— Не надо. Я сейчас подойду. Продолжай наблюдать.

Криницын зашёл к полковнику и с какой-то злой веселостью произнес:

— Ну, вот и дождались. Началось. Объявляй боевую готовность. Я на пост. Будем постоянно на связи. Свет не зажигать и не выключать. Пусть всё остаётся как есть. Ваня, подъём! — крикнул он своему подчинённому. — Война началась. Остаёшься пока здесь. И ждёшь указаний.

Быстро поднявшись на крышу, Роман занял место рядом с Котом, который непрерывно вёл наблюдение при помощи прибора ночного видения. Луна была скрыта облаками, и если бы не свет уличных фонарей, то невооружённым глазом трудно было бы разглядеть хоть что-то на расстоянии около трёхсот метров. Даже такое острое зрение, как у Криницына, было не очень полезно в этот момент.

— Дай-ка взгляну, — Криницын протянул руку за прибором. И после непродолжительного наблюдения произнёс: — Шустрые ребята. Знают своё дело. Один уже закончил. Теперь наводят на цель.