Владимир Удод - Статист

Выйдя на своей остановке, домой не пошёл, а направился в забегаловку, которую часто посещал и завсегдатаем которой до недавнего времени считался. Бармен, он же хозяин заведения, искренне обрадовался посетителю:

— Рома-Ромочка! Куда ж ты пропал? Уж не заболел ли?

— Нет, Жора, всё в порядке. Я работу нашёл. Вот получил премичишку и решил обмыть.

— Вот как? Рад за тебя! Тебе, как всегда, тёмное с беленькой?

— Нет, сегодня я просто пивка попью, а то мне завтра на работу. А вот на выходной приду, расслаблюсь по полной. Давай пару тёмного и большой пакет фисташек

Роман выбрал удобное место для наблюдения и стал неспешно пить прохладный напиток. К нему тут же подсел местный алкоголик и слёзно попросил:

— Ромик, спасай, трубы горят. Дай хоть на бокал.

— Жора! — крикнул Роман. — Ещё пару бокалов для моего друга Славика!

Славик рассыпался в словах благодарности.

— Гнал бы ты его, — беззлобно сказал бармен. — Я ему уже наливал за счёт заведения.

— Наливай, наливай! Мы будем со Славиком за жизнь говорить. А то в одиночку пить скучно.

Боковым зрением он не выпускал из виду машину и сидящих в ней мужчин. Минут через пятнадцать один из них покинул автомобиль, зашёл в пивную, окинул взглядом небольшой зал, купил у Жоры две бутылки пива и вернулся на место. Роман, оставив собутыльника, направился к хозяину, наклонился почти к самому его уху и тихо сказал:

— Жора, мне надо ненадолго воспользоваться чёрным ходом.

— Понял. Мне тоже показалось, что это мент. Я их за версту чую. Иди со спокойной душой. Ежели что, скажу, что ты в туалете сидишь.

— Спасибо! Я быстро.

Выйдя на улицу, Роман обошёл свой дом с тыльной стороны. Выглянув из-за угла, осмотрел двор. Подозрение вызвал микроавтобус с сильно затемнёнными стёклами. «Группа захвата уже на месте, — подумал он. — Ждут сигнала. Понятно». Лоджия его квартиры находилась в торце здания, и забраться на второй этаж не составляло никакого труда. Уже через минуту он был в своей комнате и внимательно осматривал все предметы.

Перед уходом он так же тщательно осмотрел своё жилище, пытаясь запомнить все мелочи. Казалось, ничто не тронуто, не переставлено, но маленькая складка на покрывале дивана отсутствовала. Значит, кто-то заглядывал в его чрево, где под мягкой откидной частью находился короб для хранения спальных принадлежностей. Там помимо зимнего одеяла и пары простыней находился старый кожаный чемодан, оставшийся от родителей. Это была самая бесполезная вещь в квартире, но у Романа не поднималась рука его выбросить. Он помнил, как в детстве его счастливая семья с этим чемоданом ездила на море. А теперь в нём хранились мамины вещи. Открыв крышку, он увидел, что вещи на месте. Сверху лежала красная кофта, которую трудно было не запомнить. Сунув руку под аккуратно сложенную одежду, Роман нащупал знакомый пластик. Действовать нужно было быстро и решительно. Он осторожно извлёк плоский продолговатый футляр; закрыл чемодан; опустил на место сиденье дивана; положил футляр на стол и открыл его. Вместо спиннинга в нём находилась в разобранном виде снайперская винтовка явно не отечественного производства, оптический прицел, две коробки патронов и три пачки банкнот в иностранной валюте.

Намереваясь уйти тем же путём, он выглянул в окно и тут же отпрянул — двое парней крепкого телосложения стояли под его окнами и о чём-то вполголоса разговаривали. Первоначально задуманный план срывался. Рисковать было нельзя — это вполне могли быть ребята из группы захвата, которые заняли позицию на случай его отхода. Оставался план «Б». Замотав футляр в старую серую шаль, Роман выскочил из квартиры, поднялся этажом выше, позвонил в дверь к соседу и когда тот открыл, чуть не снёс его с ног, вбегая в прихожую.

— Кулибин, времени нет на объяснения, — быстро заговорил он. — Нужно хорошенько спрятать вот эту вещь. Руками не мацай, чтобы не оставить пальчики. Если вдруг чего, говори: «Не видел, не знаю, не помню». Я скажу, что подбросил. Ни одной живой душе — ни слова, ни полслова. Меня ты не знаешь и знать не желаешь. Я для тебя пьяница и дебошир. В крайнем случае, скажешь, что чинил мне телевизор. Вот и все наши отношения.

— Да что случилось? — оторопел сосед.

— Попал я в дерьмо, но ты ничему не верь. На мне вины нет и быть не может. Объяснять некогда. Жанне тоже скажи, что она меня только на утренних пробежках видела, и всё. Как выкручусь, обязательно всё тебе объясню. А выкручусь я по-любому. И не из такого дерьма выкарабкивался. Мне больше положиться не на кого. Верь мне. Всё. Пора. Прошу тебя, Кулибин, не оставляй отпечатков. Если уж совсем будет плохо со мной, то закопай так, чтобы и сам найти не смог.