Александр Лысев - Т-34. Выход с боем

– Почуяли фрау, что у славян кровь пободрее бежит, чем у арийцев, – хохотнул Ветлугин, наблюдая за сценой на площади из открытого люка.

Впрочем, танкисты передовых частей мало имели возможностей наблюдать подобные ситуации. Боевые подразделения сейчас, пожалуй, больше, чем когда-либо, были устремлены вперед. Были нацелены на скорейшее завершение войны. И если бы майора Терцева спросили, чем ему все-таки запомнилась Германия, по которой они тогда проходили, то, наверное, он, отбросив все эксцессы, назвал бы собирательный образ нашего солдата у полевой кухни, разливавшего суп хорошо одетым, испуганным и одновременно дисциплинированным мирным германским гражданам. Разумеется, это не было правилом. Но это было неким вектором, если можно так выразиться…

Была открыта последняя страница Великой Отечественной войны – началась Битва за Берлин. Сопротивление врага, однако, ничуть не ослабевало. Жуткой мясорубкой обернулось выбивание противника с его позиций на Зееловских высотах. Чуть в стороне от них бригада штурмовала один за другим укрепленные немецкие городки, расположенные среди многочисленных речек и каналов. Советские танковые части несли большие потери от действий фаустников. Они стали настоящим бичом на завершающем этапе боевых действий. Терцев в очередной раз вспоминал Варшаву и все трудности использования танков в условиях городской застройки.

К стоявшей на площади «тридцатьчетверке» комбрига подвели двух пацанов в одинаковых кепках цвета болотной тины с длинными козырьками. Кепки висели у них на ушах. Один был в мундире не по росту, другой вообще в клетчатой рубашке и шортах. Пацанам было лет по тринадцать-четырнадцать.

Танкисты бросили на брусчатку два отобранных неиспользованных фаустпатрона.

– Выстрелить успели? – сурово спросил комбриг.

– Никак нет, – последовал ответ. – На чердаке отловили. Пионеры-герои, б…

– Выпороть их шомполами, – распорядился подполковник. – Всыпать по двадцать ударов. Так, чтобы на задницу сесть не могли.

Пожилой солдат кивнул и принялся выкручивать шомпол из «трехлинейки».

– Это как? – тихонько спросил его молоденький красноармеец.

– Сейчас увидишь…

Мальчишка в шортах съежился. А тот, что был в мундире, задрал нос из-под кепки и надулся, как гусак.

– А вот этому двадцать пять! – ткнул в его сторону пальцем комбриг…

В другом городке им не оставили выбора. Первой на улицы вошла пешая разведка. Осмотрели дома, чердаки, подвалы. Везде было пусто. Только в подвалах пряталось мирное население. Вернувшись, разведчики доложили, что оборудованных позиций противника в городе не обнаружено. А когда в городок втянулись танки, по ним из подвалов ударили фаустпатроны.

– Почему не атакуете?! – надрывалась радиостанция в машине комбрига. – Немедленно занять город!

Подполковник, прищурившись, посмотрел на горевшие впереди «тридцатьчетверки» и ответил в эфир:

– Занимаю…

Подвезли несколько ящиков гранат. Сформированным из танкистов и пехотинцев группам было приказано идти по улицам и закидывать гранатами все подвалы без разбора. Через полчаса комбриг доложил о занятии городка. В нем больше не было потеряно ни одной машины.

Утром следующего дня, откинув башенный люк, Терцев наблюдал в бинокль открывшуюся перед ними панораму Берлина. Окруженная со всех сторон, столица «тысячелетнего рейха» была объята пламенем и затянута клубами густого дыма…

В ноябре 1944 года танковый батальон гауптмана Штиглера был переброшен на Западный фронт. В Арденнах готовилось крупномасштабное немецкое наступление. На острие удара стягивались самые боеспособные соединения, в том числе танковые. Хоть им и не удалось укомплектоваться до штатной численности, было получено большое количество новеньких «пантер». Однако качество техники, которую выпускала германская промышленность на завершающем этапе войны, оставляло желать много лучшего. Сказывалась катастрофическая нехватка необходимых производству материалов. Еще до начала операции, по итогам оборонительных боев, неприятной неожиданностью стала ломкость брони последних сходивших с конвейера танков – вражеские снаряды почти при каждом попадании буквально проламывали их борта, оставляя на броневых плитах далеко идущие зигзагообразные трещины. Не хватало горючего. Были серьезные проблемы с подвозом снарядов и продовольствия. Вся транспортная и тыловая логистика сильно страдала от безоговорочного господства в небе авиации союзников. Но хуже всего обстояло дело с подготовкой личного состава. Старые, опытные экипажи были наперечет. Командовали танками, сидели за рычагами и стреляли из орудий мальчишки, прошедшие ускоренную подготовку, которой даже с точки зрения теории было явно недостаточно. Об их практических навыках не приходилось и говорить. Еще год назад их никто не подпустил бы к танку на фронте и на пушечный выстрел. Сейчас выбора не было. Конечно, они старались как могли. Перед Штиглером стояли навытяжку командиры танков – желторотые пацаны, лейтенанты, а то и просто унтер-офицеры. Они прилежно выслушивали задачи, наносили пометки на свои карты, щелкали каблуками и отважно бросались в бой. И, как правило, сразу делали все не так, погибая в первой же схватке. Те немногие, кто выживал в первом бою, приобретали бесценный фронтовой опыт. Но их было слишком мало, чтобы переломить ситуацию.