– Все! – распорядился Терцев. – Теперь снаряды.
Ветлугин кинулся к верстаку, раскидал ветошь под ним. Чуть звякнули металлические защелки ящиков. Передали снаряды в боевое отделение – Цапа сноровисто расставил их по ближайшим гнездам.
– По местам!
Ветлугин занырнул в люк механика-водителя. Через секунду его руки уже сжимали рычаги. Цапа расположился в кресле заряжающего. Терцев занял место наводчика. Механик и командир надели шлемофоны, подсоединили ТПУ – внутреннее танковое переговорное устройство.
– С богом! Заводи!
Зазвенел стартер. Оглашая ангар ревом, завелся двигатель и весело заработал, устойчиво держа обороты. Звуками работающих моторов здесь тоже было никого не удивить. Поэтому Терцев велел Ветлугину спокойно прогревать машину. Столько, сколько требовалось. Или до тех пор, пока кто-нибудь к ним не сунется. Сунулись только спустя некоторое время. В ворота заглянул один из охранников. Удивленно вытянул физиономию, увидев за рычагами Ветлугина. Сержант просто взял и задраил перед собой свой люк.
– Вперед! – прозвучала команда капитана.
Танк рванул и с грохотом выскочил из ангара во двор. Их отчаянно тряхнуло в башне. Терцев привычно удержался, Цаплина чуть не выкинуло из сиденья. Ударившись изнутри о броню, он отчаянно ухватился обеими руками за ограждение пушки, предназначенное для защиты экипажа от ударов откатными частями во время стрельбы из орудия. Заработал электропривод поворота башни – Терцев развернул орудие на сто восемьдесят градусов. Со смотрящей назад пушкой «тридцатьчетверка» за считаные секунды миновала ремонтные зоны и устремилась к полигону. Маршрут они проговаривали много раз. От идеи прорываться через КПП отказались сразу. Там, за шлагбаумом, дорога петляла по чистому полю – для зениток они были бы как на ладони. Поэтому прорываться было решено через полигон. Принимая во внимание последнюю расстановку танков-мишеней, капитан наметил маршрут к лесу. В прошлые выезды он везде старательно отсчитывал про себя секунды от каждой точки поворота до следующей. С таким расчетом, чтобы максимально быть прикрытым от огня орудий танковыми остовами. Терцев заметил, что, покидая машину после стрельб, обер-лейтенант регулярно оставлял секундомер на командирском сиденье. Он и сейчас был там. Схватил прибор, нажал кнопку – время пошло. Они мчались вперед.
Ствол орудия «тридцатьчетверки» продолжал нависать над кормой. Орудие было заряжено осколочно-фугасным снарядом – они сделали это еще в ангаре, пока прогревали машину. Поймав в прицел ангар с горюче-смазочными материалами, капитан нажал электроспуск. Грохнул выстрел, звякнула гильза, в башню потянуло таким привычным запахом отработанных пороховых газов. Впрочем, здесь дыма стало меньше – заработали башенные вентиляторы. Промахнуться было бы сложно. Ангар взлетел на воздух вместе со всем содержимым. Переворачиваясь в воздухе, на землю падали горящие бочки. Позади них забегала охрана, поднялась бесполезная пальба из стрелкового оружия. С вышек с тем же успехом лихорадочно ударили пулеметы. Но Терцев этих подробностей уже не видел. Успел только заметить, как по тревоге занимали свои места расчеты зенитных орудий. Вот с ними предстояло вести дуэль. Нажав электропривод, он поспешно возвращал башню в первоначальное положение. Машинально отметил про себя, что электропривод штука хорошая, но точный доворот перед стрельбой, пока не приноровишься, все-таки в последний момент лучше делать вручную. Быстро обернулся к Цаплину, жестом показал, какой снаряд подать.
«Молодец, Васька, не напутал!» – отметил мысленно.
Послали в казенник шестнадцатикиллограммовую чушку снаряда.
– Разворачивают зенитку! – раздался в шлемофоне голос Ветлугина. – Право двадцать!
Они уже выскакивали на позиции стационарной зенитной батареи. Как акробат, Терцев метнулся к соседнему сиденью – круговой осмотр местности через приборы наблюдения в командирской башенке занял несколько секунд.
– Тарань правое орудие! – приказал механику.
Внутренняя связь в этом танке работала на удивление четко и внятно. Что ж, будем пользоваться ею, раз уж здесь с места командира хуже тянуться до спины водителя и давать ему указания пинком сапога. Собственно, для этого связь и предназначена…
– Понял хорошо! – раздался в ушах такой привычный, но чуть подзабытый ответ.
Ветлугин гнал прямо на зенитку. Рука сама по привычке приоткрыла водительский люк – он не помнил, когда это сделал. Видимо, на рефлексе. Но так было лучше видно. Всегда. И он видел, как расчет отчаянно пытался развернуть орудие, нацеленное на полигон, в их сторону. Немцам это почти удалось, но изготовиться к стрельбе они не успели – в последние мгновения сдали нервы.
Читать дальше