Андрей Воронин - Хранитель света

— Насчет милиции Дмитрий совершенно прав, — сказал Юрий, — но вот насчет остального… Вы сказали «фотографии»? Именно так, во множественном числе?

Вместо Екатерины Львовны ответил Светлов. Он вздохнул, полез в стол и перебросил Юрию пухлый конверт из черной светонепроницаемой бумаги.

— Учти, зрелище не для слабонервных, — предупредил он. — Если бы мы напечатали хоть одно фото целиком, они прислали бы не тебя, а снайпера.

Юрий заглянул в конверт, и его передернуло. Светлов был прав. На опубликованной в газете фотографии было видно только окровавленное, изможденное лицо Даши Казаковой да часть покрытых страшными синяками плеч. Теперь Юрий понял, почему эта фотография показалась ему чрезмерно увеличенной: на оригинальных снимках девушка была изображена целиком — что называется, без купюр, и это действительно было зрелище не для слабонервных.

— Слушайте, люди, — сказал Юрий, — вы люди или нет? Ну, хорошо, в милицию в наше время обращается только тот, кому больше податься некуда. Но отцу-то вы могли позвонить!

Екатерина Львовна только вздохнула, а Светлов залился краской гнева и смущения и стиснул зубы. Юрий немного подождал, но ему никто не ответил.

— Ну ладно, — сказал он, пряча конверт с фотографиями в карман пиджака. — Это я заберу… Кстати, вы уверены, что это не фальшивки?

— Ребята из фотолаборатории проверяли, — не разжимая челюстей, процедил Светлов. — Божатся, что настоящие.

— Надеюсь, копий они себе не наделали?

— Идиот, — огрызнулся Светлов.

— Это я идиот?! Кто бы говорил! Молчи, не буди во мне зверя. Екатерина Львовна, а вам не показалось, что парень разговаривает с легким акцентом?

— Да. Собственно, это даже не акцент, а такой, знаете южный говорок, украинский или молдавский… Да нет, пожалуй, все-таки украинский.

— Спасибо, Екатерина Львовна, — сказал Юрий, — вы мне очень помогли. И я вас умоляю…

— Юра, — перебила его Екатерина Львовна, — я обожаю посплетничать, на то я и женщина. Но тут ведь речь идет о жизни и смерти, правда? Ее действительно похитили?

— Не знаю, — честно признался Юрий. — И никто не знает. Это очень запутанная история, а вы со своей статьей запутали ее окончательно. Поэтому прошу вас, никому ни слова, договорились? А ты, — повернулся он к Светлову, — садись и пиши опровержение. Чтобы вышло в следующем же номере и чтобы таким же шрифтом, как анонс этой твоей статейки, понял? Чтобы даже слепой с другой стороны улицы разглядел.

Как всякий истинный журналист, услышав слово «опровержение», Светлов встал на дыбы.

— Ты понимаешь, о чем говоришь?! Ты мне предлагаешь потерять лицо!

— Дурак, — устало сказал Юрий. — Потерять лицо — это лучше, чем потерять голову. Если опровержения не будет, я тебе ее сам оторву, этими вот руками… если успею, конечно.

— Дима, — мягко вмешалась Екатерина Львовна, — бог с ним, с лицом. И голова тоже, в общем-то… Ведь дело же не в этом, правда? Надо помочь, Дима. Ну что вы, в самом деле? Впервой нам, что ли, извиняться? Тем более что мы с вами действительно повели себя не лучшим образом…

— Не мы с вами, а я, — сказал Светлов. Краска уже сошла с его лица, он был бледен и серьезен. — Я повел себя не лучшим образом.

— Давай-давай, — без тени сочувствия сказал Юрий, — посыпай голову пеплом. Только сначала опровержение напиши.

Полковник перебрал разложенные на столе фотографии. Его твердое холеное лицо при этом сохраняло непроницаемое выражение; если бы Юрий не знал, что именно рассматривает Полковник, он мог бы решить, что тот просто из вежливости перебирает подсунутые гостеприимной хозяйкой снимки из чужого семейного альбома.

— Благодарю вас, Юрий Алексеевич, — сказал Полковник, досыта наглядевшись на то, что лежало перед ним на столе. — Я же говорил, вы — клад.

— Раньше гонцов, которые приносили такие вести, убивали, — сказал Юрий.

— Раньше… Раньше я бы тоже вас убил. И не за то, что вы принесли мне эти фотографии, а за то, что вы их видели. Признаться, я и сейчас с трудом себя сдерживаю. Но это просто рефлекс, Юрий Алексеевич, не обращайте внимания. Вы оказали мне неоценимую услугу, и я вам этого не забуду.

— Вам? — удивленно переспросил Юрий. Он действительно был удивлен. — Мне казалось, что я оказываю услугу вашему работодателю. Этому… Казакову.

Ему показалось, что Полковник слегка поморщился.

— Простите, — сказал Полковник, — я просто оговорился. А впрочем, почему — оговорился? Я уже говорил вам, что неплохо отношусь к Даше. Кстати, эти фотографии, при всей их… черт, даже слова не подберу… при всей их мерзопакостности, что ли… Да, так вот, в каком-то смысле они меня успокоили. Даша свободна, она просто спятила и не ведает, что творит. Этот негодяй просто свел ее с ума и манипулирует ею, как куклой. Иного объяснения этим снимкам я просто не нахожу.