Андрей Воронин - Хранитель света

— Сволочь! — визгливо выкрикнул Денис и с лязгом обрушил трубку на рычаг.

Его трясло крупной дрожью, от хмеля не осталось и следа; столь живо нарисованная жуткая картина, будто наяву, стояла у него перед глазами. Возможно, Полковник, этот засушенный британский лорд, просто пытался запугать Дениса, но, видит бог, это у него получилось! Героем Денис Юрченко никогда не был; мордобой и стрельба не были его стихией, он жил иными интересами и существовал за счет иных талантов. Бывали дни, когда он всерьез думал о себе как о человеке утонченно-духовном, носителе искры божьей, самоотверженном жреце любви и красоты. И вот, извольте, к чему он пришел из-за этой чокнутой нимфоманки! Любовь, красота и кишки от стены до стены — нечего сказать, миленькое сочетание!

А главное, этот Полковник даже и не думал шутить. Лучше бы он кричал, ругался, сыпал оскорблениями и бессмысленными угрозами типа «пасть порву» — ко всему этому Денис привык еще в детстве, был к этому готов и умел давать достойный отпор. Но Полковник говорил спокойным, сухим и деловитым тоном, описывая совершенно невозможные кошмары как нечто вполне обыденное, привычное и уже успевшее ему изрядно наскучить. «Из моего подвала не возвращаются…» А что? Мало, что ли, на бескрайних просторах бывшего Союза таких подвалов, войти в которые — раз плюнуть, а выйти невозможно? Да навалом! Спецподготовку он прошел… И очень даже запросто! А если даже и не прошел, если даже приврал чуток для устрашения — что ж, он мог себе это позволить. За ним стояла служба безопасности, опыт, связи, знания и, наконец, сумасшедшие деньги Казакова. А на что мог опереться Денис? На Дашкину любовь? Нет, ребята, пугать бедного папашу расправой над его единственной дочуркой — это одно, а выходить в одиночку против мощной, укомплектованной профессионалами вооруженной организации — это, парни, совсем другой коленкор. Да этому Полковнику, наверное, стоит только трубку снять, и через четверть часа все дороги будут наглухо перекрыты, все леса оцеплены, собаки спущены с поводков и на всех пунктах пограничного контроля, на всех постах ГИБДД, у каждого постового мента — словом, везде и всюду — будет красоваться фоторобот Дениса Юрченко.

«Вот и все, — думал он, бесцельно бредя по улице. — Не поверили. Не поверил Казаков, сука толстомордая! А надежда-то только на то и была, что не выдержит родительское сердечко, что сломается Андрей Васильевич, поверит, дрогнет и раскошелится. Ан нет, ничего подобного! Не дрогнул Андрей Васильевич, не сломался, а просто врубил на своем телефоне режим переадресации, и теперь все его звонки поступают прямиком этому твердокаменному Полковнику. Спрятался господин Казаков за своего Полковника, за пса своего цепного, а того хоть ломом бей, ему все по барабану — что Дашка, что Машка, что собачья какашка… Ему-то что, дочь ведь не его! Приказали ему ничему не верить, вот он и не верит, денежки-то все равно капают, хоть верь, хоть не верь. Но Казаков-то хорош! Дочь ведь! Как же он на такое отважился, как решился? Ведь не может у него быть полной уверенности в том, что это именно Дашка все затеяла. Сначала фотографии, потом кровь… Да нормальный отец после самого первого звонка, еще до фотографий, в лепешку бы расшибся, последнюю рубашку снял бы, лишь бы дочь освободить! А этот просто надавил на газетчиков, чтобы все было тихо-мирно, чтобы никто ничего не знал, честь семьи чтобы не позорить, и считает, что дело в шляпе. Пускай, значит, Полковник дальше разбирается… А что? Действительно, если Дашку зарежут, это ж ему такая экономия! Учить не надо, кормить-поить-одевать не надо, замуж выдавать не надо… Купил гробик поскромнее, панихидку заказал и свободен. На всю оставшуюся жизнь свободен… Сука! То-то попляшет, когда ему дочку по кускам присылать начнут…

Господи, — подумал он, спохватившись, — о чем это я? Кто будет Дарью по кускам посылать — я, что ли? Нет, ребята, тут я пас. Во-первых, не умею я этого, а во-вторых, это уже не та игра, которую стоит доигрывать до конца. Не та у меня квалификация, чтобы играть в такие игры. Чур меня, чур! И не о Казакове мне теперь надо думать, а о себе. Полковник не шутит. Сроку он мне дал до утра, а как я уложусь? Добром Дашка домой не пойдет, а силой ее тащить невозможно. Связанную, что ли? Сначала на мопеде до райцентра, а потом два с половиной часа электричкой, да потом еще на метро… Денег в кармане кот наплакал, а без денег далеко не убежишь, особенно когда за тобой такие волки гонятся. Как же быть-то, господи? Дернуло же меня связаться с сумасшедшей!»