Андрей Воронин - Пуля всегда права

Это была очень древняя японская разновидность рукопашного боя, созданная в среде бесправных бедняков, которым приходилось защищать свою жизнь и от разбойников, и от «беспредельщиков»-самураев. Она называлась «пьяный больной» и делилась на три этапа: первый этап — «пьяному больному плохо» — заставлял противника почувствовать себя более сильным, а значит, самоуверенным; второй — «пьяному больному совсем плохо» — давал противнику понять, что он уже победитель, и это окончательно притупляло его бдительность; в третьей, заключительной фазе — «пьяный больной выздоравливает» — мнимый победитель получал сокрушительный удар.

Бой длился недолго. Несмотря на то что Филатов принял вчера на грудь чуть не литр, он сумел собраться и первые две фазы драки провести вполне естественно. Оставалось уловить момент для точного выпада. Десантник для виду пропустил несколько ударов, смягчив их поворотом тела, и, пошатываясь, отступил. Оскалившись, азиат взвился в воздух, рассчитывая добить Филатова одним ударом ноги, но неожиданно пролетел мимо. Нога десантника в развороте достала его копчик и одновременно придала телу противника такое ускорение, что он с криком врезался в стену. Вторая за сегодняшний день встреча с каменной преградой оказалась для него куда более болезненной, чем первая. Тем более что в стене торчал железный штырь, попавший в бок азиата и, будь он острым, вполне способный пробить его насквозь.

Бой был окончен. Противник Филатова, скорчившись от боли, лежал на земле, не в силах встать. Десантник, оставаясь готовым к неожиданностям, подошел и встал над ним, закуривая сигарету. Прежнюю он по понятным причинам докурить не успел.

— Повторяю вопрос: ты кто? Будешь молчать — сделаю больно. У меня времени нет.

— Я Ли Хой, — сквозь зубы проскрипел тот. — Я китаец.

— Да хоть индус. На кого работаешь?

— На Гуссейна…

— Другое дело. Что тут было?

— Плохо было. На нас кто-то напал. Сначала кореец, хороший боец, а потом какие-то в камуфляже. Стрелять стали…

— Парнишка тут был?

— Был. Не знаю, куда ушел.

— А Гуссейн?

— Не знаю. Меня оглушило. Что-то взорвалось недалеко.

— А что тут кореец делал?

— Двоих убил… или троих. Меня убить хотел. Они с мальчиком бежать собрались, а тут эти пришли. Больше ничего не знаю. Не убивай меня.

— Где может быть Гуссейн?

— У него много домов. Десять или больше. В каком — не знаю.

Филатов задумался. Потом спросил:

— Слышишь, Ли Хой, если я тебя оставлю в живых, не будешь больше на бандитов работать?

— Не буду!

— Смотри, а то ведь тебя найти очень просто. И тогда синяками не отделаешься. А лучше всего сваливай в свой Китай. Понял?

— Понял…

Филатов отвернулся от него и зашагал к воротам. Китаец смотрел ему в след, удивляясь загадочной русской душе — сам бы он на месте Филатова в живых противника не оставил.

Юрий гнал машину к Москве. Он даже не представлял, что делать дальше. Одно — если бы на схрон Гасанова напали омоновцы. Тогда все было бы очень просто. Но совершенно другое — бандитская разборка, в которую в очередной раз попал Костя. Вообще, в последнее время он умудрялся делать это с завидным постоянством.

То, что Костю куда-то увезли, сомнений не вызывало. Но куда? Оставалась слабая надежда на то, что Пак сможет пролить свет на таинственное третье похищение столь важной персоны, как тринадцатилетний пацан. «Нет, ну неужели Костя стал ключевым звеном чьего-то замысла? — думал Филатов. — Что от него хотят? Ну, не от него, так от его отца. Васнецовы ведь далеко не самая богатая семья в Москве. Да и с криминалом шеф «Дороги ЛТД» никогда связан не был. Таких фирмачей — сотни»…

Невеселые мысли Филатова прервал «гаевый», который стоял на обочине, как три тополя на Плющихе, и махал жезлом, надеясь оторвать свой кусок от «крутого», рассекавшего шоссе на мощном джипе. «А ведь такие машины в цивилизованных странах называются «машинами официантов» — на джипах там почему-то любят ездить представители именно этой профессии», — подумал Филатов. Тяжело вздохнув и посмотрев на спидометр, он затормозил и подал машину назад, чтобы не заставлять «уважаемого человека» идти лишних сто метров. Он увидел гибэдэдэшника в последний момент и проехал довольно далеко.

— Лейтенант Пыркин, — вопреки обыкновению одиноких стражей дорог, представился молодой офицерик, почти пацан. — Вы в город? Добросьте меня до метро, пожалуйста.

— Не вопрос, — поддерживая имидж крутого братка, ответил Филатов. — Садитесь.