Сергей Зверев - Могила для бандеровца

Падать за пистолетом пришлось на бегу, но Ивлиев удачно ухватил его рукоять, повернулся на бок, и тут же в ногу ему ударило что-то горячее, и ногу пронзила острая боль. Стиснув зубы, Василий поднял пистолет. Грохнул выстрел, и Кравец схватился за левую руку чуть ниже плеча. Ивлиев нажимал и нажимал на курок, но патрон в пистолете был последним. Он хотел встать, когда Кравец, с белым от боли лицом, выпрямился и навел на него ствол. Выстрел! Пуля ударила в плечо, и Василий опрокинулся навзничь. Снова выстрел, и земля полетела в глаза, потому что Кравец промахнулся и пуля не попала в голову. Потом все как-то поплыло в сторону, накрылось белесой тошнотворной пеленой. «Он ведь убьет меня», — промелькнула последняя мысль.

Звуки были гулкие и непонятные. Но, прислушавшись, он понял, что это всего лишь голоса. Память пощадила, не стала сразу во всех красках напоминать о том, что произошло. Снова знакомый запах карболки. Ивлиев с трудом открыл глаза, шевельнул пересохшими губами и… увидел лицо Татьяны в белом. «Ну, все… я умер… Вон у Татьяны ореол вокруг головы».

Потом Татьяна исчезла, а ореол остался. И превратился в лампочку на потолке. Зато теперь в ореоле появилось лицо главврача Аркадия Семеновича.

— Слушайте, Татьяна Павловна, я вам говорил, что этот молодой человек к вам неравнодушен. Вот он опять нашел законный способ повидать вас. И ведь не выгонишь, а? Это какая-то непонятная тенденция.

Зрение постепенно стало возвращаться к Василию. Возвращалось с болью в ноге, в плече. Теперь вспомнилась и последняя встреча с Кравцом, когда тот чуть не убил его. Почему не убил? Ведь стрелял в него, когда он, уже раненный, лежал на земле… А, Кравец ведь сам был ранен…

— Вася… — Татьяна присела на край кровати и влажным тампоном стала промакивать его губы. — Я так боялась, но Аркадий Семенович сказал, что у тебя очень сильный организм. Ты трое суток был без сознания.

— Трое суток? — хотел бодро переспросить Ивлиев, но из его губ прошелестело лишь несколько звуков.

— Ты не говори ничего, не надо. — Татьяна провела ладонью по его небритой щеке. — Все закончилось, бандеровцам не дали ничего взорвать. Знаешь… мне сказали, что папа погиб, спасая шахту. — Глаза девушки наполнились слезами.

— Он герой, твой отец, — с хрипом произнес Василий, радуясь, что смог хоть что-то сказать. Дальше пойдет легче. Надо, чтобы пошло. — Танечка, ты не плачь! Теперь я буду для тебя всем. Я не оставлю тебя…

— Господи, тебя самого надо выхаживать, — улыбнулась Таня. — Горе мое, все время ты к нам попадаешь. Прав главврач, это судьба!

Она оглянулась, убедилась, что в палате на них никто не смотрит, и, наклонившись, осторожно поцеловала Василия в уголок губ. «Кажется, не снится, — подумал он, закрывая глаза. — Неужели я правда живой…»

В октябре 1949 года Ярослав Галан все же из-за своей гражданской позиции и активной деятельности против национализма на Украине был зверски убит во Львове. Ему нанесли одиннадцать ударов «гуцульским» топориком. В Саратове именем Ярослава Галана была названа улица. Сейчас это улица Провиантская.

Конструкция для транспортировки на вагонетках угля на следующий горизонт.

«Бимбер» — неочищенный польский самогон.

Трехосный грузовик фирмы Studebaker Corporation, выпускавшийся с 1941 по 1945 год. Самый массовый автомобиль, который поставлялся Советскому Союзу по ленд-лизу в годы войны.

В 40-е годы — статья УК «Измена Родине»

Тальвег (нем. Talweg, от Tal — «долина» и Weg — «дорога») — линия, соединяющая наиболее пониженные участки дна реки, долины, балки, оврага и других вытянутых форм рельефа.

Школа фабрично-заводского обучения (школа ФЗО) — низший (основной) тип профессионально-технической школы в СССР. Школы ФЗО были созданы на основе школ ФЗУ (фабрично-заводского ученичества). Действовали с 1940 по 1963 год на базе промышленных предприятий и строек в системе.

ОСОАВИАХИМ (аббр.) — Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству. Советская общественно-политическая оборонная организация, существовавшая в 1927–1948 гг. Предшественник ДОСААФ.