Владимир Першанин - Рельсовая война. Спецназ 43-го года

Это был неплохой результат. Пикирующие одномоторные «Юнкерсы», символ люфтваффе, горели, выстилая маслянистый дым. Имитируя взрывы боезапаса, срабатывали толовые шашки, разнося остатки горевших макетов. А шестёрка обречённых бомберов «Су-2», лишённых броневой защиты, пикировали снова, чтобы добить остатки фашистской эскадрильи своими пулемётами (по шесть стволов на каждую «сушку»). Бронебойно-зажигательные трассы прошили и подожгли ещё несколько «лаптёжников».

Имитируя зенитную защиту, из подлеска били две автоматические 20-миллиметровки. Догадались ли штурманы и лётчики «Су-2», что внизу лишь макеты? Может быть… но даже если и догадались, то отказаться от атаки, свернуть с боевого курса они бы не посмели.

«Сталинские соколы» – это славное имя ко многому обязывало. Да и сложно различить среди огня, дыма и взрывов, что там горит внизу – настоящие «Юнкерсы-87» или макеты. Командир эскадрильи «Су-2», наверное, всё же понял обман, и на третий заход не пошёл, дав приказ набирать высоту.

Но было уже поздно. Одна из «сушек», пробитая зенитными снарядами, врезалась в землю, другая была повреждена. Четыре «Мессершмитта» взмыли с короткого разбега и за считаные минуты догнали эскадрилью. Им пытались помешать два истребителя сопровождения «Як-1».

Юркие скоростные машины сумели подбить один «Мессершмитт», но были расстреляны из пушек остальных «мессеров» и обрушились на землю градом горящих деревянных обломков. А тройка «Мессершмиттов», стараясь не приближаться к «Су-2» (к чему рисковать?), добили снарядами авиапушек четыре лёгких бомбардировщика. Один сумел уйти, огрызаясь огнём пулемётов.

Несмотря на то что бомбили ложные объекты, шума и грохота было в достатке. Среди дыма и суматохи разведчики отряда «Застава» сумели приблизиться к авиабазе и в течение последующих суток изучить её более детально.

Здесь было сосредоточено не менее 70–80 самолётов. Накрытые маскировочными сетями, стояли тяжёлые бомбардировщики «Хейнкель-111» с размахом крыльев двадцать три метра, способные нести три тонны авиабомб. Покрытые серой камуфляжной краской, с пятнами и полосами, они напоминали огромных серых гадюк.

Скоростные двухмоторные бомбардировщики «Юнкерс-88», ощетинившиеся спаренными пулемётными установками, выделялись массивными двигателями мощностью полторы тысячи лошадиных сил каждый. Развивая скорость до пятисот километров в час, эти машины были способны атаковать с горизонтального полёта и пикирования, имея также боезапас три тонны авиабомб.

Основная масса бомбардировщиков, в том числе одномоторные пикирующие «Юнкерсы-87», были сосредоточены в глубине авиабазы. Истребители «Мессершмитт-109» стояли по краям, готовые мгновенно взлететь, если появятся советские самолёты.

К вечеру стало ясно, что общее число самолётов всех типов составляет не меньше сотни машин. Кроме истребителей их защищали батареи дальнобойных 88-миллиметровых орудий, 37-миллиметровые зенитки и счетверённые установки 20-миллиметровых автоматов.

Когда стемнело, стали осторожно отходить. Впереди осторожно шли сапёр Андрей Постник и Пётр Чепыгин. Вряд ли здесь могли быть мины, но осторожность не помешает. На патруль наткнулись едва не нос к носу. Двое солдат аэродромной охраны не ожидали появления чужаков в глубине авиабазы, а реакция разведчика Петра Чепыгина была мгновенной.

Трофейный нож-стилет сержант держал наготове, зная, что любой выстрел здесь, в особоохраняемой зоне, погубит всю группу. Узкое лезвие вошло унтер-офицеру в солнечное сплетение, повыше пряжки ремня. Удар в брюшную аорту смертелен, и, когда нанесён точно, человек не успевает даже вскрикнуть.

Но если с унтер-офицером было покончено за считаные секунды, то Андрею Постнику пришлось туго. Опытный сапёр-взрывник не часто сталкивался с противником в ближнем бою. Кроме того, охранник, рослый и физически крепкий парень, уклонился от удара прикладом и схватил сержанта за горло. Это был один из выкормышей гитлерюгенда, прошедший хорошую подготовку.

Продолжая душить Постника, охранник выдернул из ножен штык-нож, но его опередил Николай Мальцев, вынырнувший из темноты. Рывком вывернул кисть и зажал охраннику рот, не давая закричать. Зубы впились в пальцы, но пришёл на помощь Пётр Чепыгин. Вдвоём скрутили молодого здоровяка, засунули в рот кляп.

Андрей Постник, надрывно кашляя, ворочался на траве.

– Тише, Андрюха, – закрывая ему ладонью рот, шептал старший лейтенант Авдеев. – Немцы вокруг.