Сергей Зверев - Арктическое торнадо

– Это наш Мигель снова шутит, – объяснил Малышев. – Дескать, птицы уже сладко запели, пора и нам радоваться жизни.

И, обращаясь к охраннику, провозгласил по-испански:

– Мы с другом уже давно на ногах и слушаем сладкое пение. Надеюсь, день принесет нам хорошие новости и скоро нас отпустят на свободу.

– Всему свое время, друг, всему свое время! – отвечал охранник. – Разве вам тут плохо живется? Птицы поют, речка журчит, а какой воздух! И кормежка бесплатная. Лучше, чем в «Хилтоне» у гринго, честное слово!

– Что там говорят про «Хилтон»? – спросил только что проснувшийся Русанов. – Нас что, перевозят в отель?

– Ага, размечтался, – отвечал ему со своей койки Хайдаров. – Прямо в номер люкс.

– Доброе утро! – приветствовал товарищей Малышев. – Наш друг Мигель говорит, что мы здесь живем в райских условиях, как в лучшем отеле, и скоро нас пригласят к шведскому столу.

– Ну да, знаем мы этот «шведский стол»! – буркнул наладчик. – Маис да тушенка – вот и весь выбор.

Он оказался прав: после нехитрого туалета, который напомнил заложникам о родных деревенских нужниках, их ожидал завтрак из успевшей надоесть маисовой каши с тушенкой. После завтрака охранники разрешили энергетикам несколько минут погулять возле барака (Константин Луценко за это время как раз успел выкурить сигарету), и снова за ними закрылась дощатая дверь, обитая жестью. Пленники опять были предоставлены сами себе и могли продолжить обсуждение своего положения.

– В горле уже стоит эта тушенка! – возмущался Хайдаров. – Я вообще не должен ее есть – сплошная свинина…

– Ты же вроде сам говорил, что тебя с трудом можно назвать правоверным мусульманином, – заметил Русанов. – И в мечеть ты не ходишь…

– В мечеть можно и не ходить, но обычаи своего народа надо уважать, – сердито ответил наладчик. – А то и себя уважать перестанешь.

– Да, особо они с нами не церемонятся, – согласился Малышев. – Умереть не дают – и достаточно.

– Кто же они все-таки такие? – воскликнул Хайдаров. Эта мысль не давала ему покоя. – И зачем мы им нужны? Выкуп хотят получить или с властями о чем-то торговаться?

– Скорее второе, – заметил Луценко. – А кто они такие… Да, Кирилл, ты ведь перед завтраком вроде хотел поделиться какими-то наблюдениями, да тут охрана вошла. Что ты хотел сказать?

– Да так, ничего особенного, – пожал плечами Малышев. – Просто я слышал, как этот здоровяк Эктор как-то раз назвал нашего весельчака Мигеля капралом. А когда нас вчера водили на прогулку, еще один из боевиков крикнул другому: «Скажи, ты не видел сержанта?» И тот ему ответил, что сержант пошел к реке…

– Ну и что? – спросил нетерпеливо слушавший Русанов. – Что тут такого?

Вместо механика на вопрос ответил Луценко.

– Очень ценное наблюдение, – заявил он. – Это значит, что эти парни – или военные, или были военными.

– Ну и что? – вновь задал тот же вопрос Русанов. – Среди боевиков полно бывших военных. Особенно много их среди «контрас» – я знаю, читал в Интернете.

– Ну, все же какая-то определенность, – заметил Хайдаров. – Значит, эти уроды, что нас похитили, – скорее всего, не леваки, а союзники американцев.

– Ну, об этом можно было догадаться и без всякого знания языка, – фыркнул Русанов. – Тоже мне, ценное наблюдение! Зачем левакам русских похищать? Ясно, это все сделано по заданию ЦРУ. Помните, я еще тогда, на курорте вам говорил, что эта наша стройка у америкосов – как кость в горле!

Однако оказалось, что Малышев поделился еще не всеми наблюдениями.

– А еще я слышал, – продолжал он, не обращая внимания на слова электромонтера, – как они несколько раз повторили слово «плантация».

– А что тут такого? – спросил Хайдаров. – Значит, они тут не только нас сторожат, но и кокаин выращивают. Но здесь все бандиты этим балуются…

– Нет, не все, – поправил его Луценко. – Как раз «контрас» вроде бы кокой не занимаются – им это американцы запрещают. Так что тут что-то не сходится…

– Начальство запрещает, а подчиненные потихоньку делают, – не согласился Хайдаров. – Это так везде. К тому же здесь сельва, по-нашему тайга. Кто их здесь проконтролирует?

– А может, это они о какой-то другой плантации говорили? – предположил Русанов. – Например, о маисовой?

Ответ на этот вопрос, причем ответ совершенно неожиданный, заложники получили в тот же день.

После обеда (который состоял из той же маисовой каши, только жидкой, с неизменной тушенкой), когда энергетики возвращались в барак, Мигель неожиданно остановил шедшего последним Русанова.