Сергей Зверев - Логово проклятых

Ворон с удовлетворением убрал руки и постарался не улыбаться, хотя ему сделалось весело от слов Стеллы. Во-первых, она вполне владела собой. Будь у нее по-настоящему серьезные повреждения, ей не было бы никакого дела до его вольностей. Во-вторых, он убедился в том, что боль у нее была только от ушибов и растяжения связок на стопе.

Тут из темноты, как привидение, прихрамывая и шепча ругательства, вынырнул Шухевич и остановился возле своих спутников.

– Ну и что у вас тут? – спросил он неприязненно.

– Стелла ушибла ногу, – после небольшой паузы ответил Ворон. – Пожалуй, она не сможет сама идти. По крайней мере быстро.

Шухевич еле слышно выругался, потом потянул Ворона за рукав в сторону.

Отойдя на несколько шагов от женщины, сидевшей на земле, он заговорил очень тихо, но горячо и энергично:

– Слушай, Ворон, с этим надо кончать. Ты что, не понимаешь, что она нам обуза? Какая от нее польза, зачем она нам? Ты – ладно, опытный боец, офицер с фронтовым опытом, можешь пригодиться. И вообще я тебе обязан тем, что ты мне жизнь спас. А она? Нас с ней ведь быстро возьмут пограничники. Не дури, Ворон, или как там тебя! – В руке Шухевича тускло блеснуло лезвие ножа. – Не можешь сам? Офицерская честь не позволяет так беспардонно обойтись с дамой? Ну и ладно. Я сам все сделаю.

Ворон перехватил руку Шухевича и стиснул запястье с такой силой, что нож мигом вывалился из пальцев и упал к ногам. Мужчины стояли друг против друга и шумно дышали. Шухевич был заметно слабее и быстро сдался.

– Я не «как тебя там», – зло прошипел Ворон в лицо своему противнику. – Михаил Арсеньевич Борович, поручик русской армии, к вашим услугам! Вы совершенно правы. Я действительно знаю, что такое офицерская честь. Если вы считаете, что ваша миссия важнее жизни вот этой женщины, которая готова служить вашим идеалам верой и правдой, то не можете претендовать на роль лидера и вождя. Именно вот такие рядовые идейные исполнители и несут на своих плечах всю тяжесть политической борьбы. Во всех ее проявлениях! – Ворон наконец-то отпустил руку Шухевича, но продолжал стоять прямо перед ним и говорить: – Я не люблю, когда отцы-командиры разбрасываются жизнями своих людей. Я слишком много убивал на войне и каждый день терял там своих товарищей. Собственную армию надо собирать по крохам, начиная вот с таких рядовых бойцов, как Стелла Кренцбах. Вы должны беречь каждого из таких преданных и способных людей. В противном случае вы со временем останетесь один и погибнете. Хотите вы этого или нет, но я буду тащить женщину на себе столько, сколько надо. Я знаю, куда мы пойдем.

– Ладно, – буркнул Шухевич. – Черт с вами. Вы правы. Но теперь вы мне расскажете, откуда взялись в «Карпатской сечи»!

– Я четыре года сидел в окопах. В четырнадцатом году ушел на фронт вольноопределяющимся. Воевал в Восточной Пруссии, а после ранения – здесь, в Галиции. Последнее звание я получил из рук генерала Брусилова. Потом все рухнуло, не стало армии. Дальнейшая моя судьба как две капли воды похожа на участь тех сотен тысяч офицеров, которые не приняли советскую власть. Если вас интересует моя протекция, то скажу, что я был представлен премьер-министру Волошину Николаем Михайловичем Алексеевым. Это сын генерала Михаила Васильевича Алексеева, основателя Белого движения. Николай Михайлович был участником знаменитого Ледяного похода, прошел всю гражданскую. Идея создания группы Ворона тоже принадлежит ему. Еще какие-то вопросы у вас есть? Может быть, мы оставим их на потом, когда наша спутница, которая нуждается в помощи, будет доставлена к лекарю или просто в человеческие условия?

– Я все еще не доверяю вам, Борович, – заявил Шухевич, покачал головой и с прищуром глянул на Ворона. – Но мне нравится, что у вас есть принципы и вы готовы отстаивать их в любой обстановке. Это может мне пригодиться. Хорошее качество. Ну и что мы делаем дальше?

– Дальше нам надо пересечь железную дорогу и пройти несколько километров на северо-восток. Там есть словенские поселения. Думаю, что нам удастся найти кров и договориться о том, как перебраться через границу. Словенцы ходят туда как к себе домой, навещают родственников. Пограничники смотрят на это сквозь пальцы, да и сами словенцы знают тут все тропки.

Когда Борович вернулся к Стелле, женщина уже стояла на ногах, опираясь спиной на деревянный верстовой столбик.

– Ну, – раздался в темноте ее напряженный голос. – Вы что-то решили?

– Мы… – Борович тихо засмеялся. – Да мы особенно ничего и не решали.