Уильям Грин - Чемодан для Спенсера

— Сколько они платят за роль? — спросил Спенсер.

— Десять тысяч, — бодро сказал Арни.

— И все?

— Дорога в оба конца и все расходы, само собой.

— Само собой.

— Понимаешь, Рой, это в самом деле всего одна сцена. Не больше нескольких съемочных дней. Но это ключ ко всей картине. Одна из тех жемчужин, которые люди никогда не забывают.

— Почему им нужен именно я, Арни?

— Я уже сказал тебе: это ключевая сцена. Она требует имени с весом...

— Старого имени?

— Старое имя как раз то, что им нужно. Тут найдется пара лиц, готовых отдать левое яйцо за эту роль. Я надавил на продюсеров. Верь мне, Рой. Я твои интересы принимаю близко к сердцу.

Спенсер верил ему. Семнадцать лет назад Арни был пухлым, напористым старшеклассником, подрабатывающим после уроков при почтовой экспедиции агентства. Это было, когда Спенсер еще входил в первую десятку. Мальчишка преклонялся перед Спенсером так открыто, что вто было удивительно. И Спенсер всегда был с ним ласков, несмотря на то, что часто сомневался в искренности юного Арни.

Позже Арни стал мало-помалу выделяться среди других почтовых мальчиков. И однажды ему отвели стол и дали список не слишком солидных клиентов агентства.

Дерзкий, проворный Арни сделал себе имя Создателя Звезд. Поэтому странно, что имя Спенсера появилось в его списке. Странно потому, что Арни был специалистом по блестящим юным дарованиям, а карьера Спенсера к тому времени начала свой длинный путь под уклон. Когда агентство собиралось исключить Спенсера нз своих списков за отсутствием спроса, Арни потребовал, чтобы ему разрешили взять Спенсера на себя. Он знал, что не сможет сделать для Спенсера много. Но он хотел спасти его от участи самого жалкого из всех изгоев — актера без сцены.

Трудность была в том, что Спенсер перерос свои роли. Он старел, а его лицо сохраняло ту привлекательную ребячливость, которая некогда и притягивала к нему девушек. Его стремительная, чуть разболтанная походка не соответствовала его пожилым годам. Его лицо, фигура, манеры не приобретали зрелости. Только морщины на лбу и вокруг глаз становились со временем глубже, и буйную копну темно-рыжих волос теперь припорошила седина. Как–то получилось, что единственные роли, которые ему еще подходили, были роли алкоголиков и больных. Его имидж начал размываться. Затем и эти роли кончились. И он стал воспоминанием.

— Я берусь за эту роль, Арни.

— Умница, Рой. Ты не пожалеешь. Но тебе придется справить себе несколько новых костюмов. Контракт требует, чтобы у тебя были свои.

— Ты со мной сходишь выбрать, Арни?

Арни знал, в чем дело. Рою нужен был кто–то рядом Его уверенность в себе атрофировалась с годами, прожитыми жизнью звезды. Там так долго было столько рук, готовых подхватить, услужить. А сейчас, когда все кончилось, ему было болезненно трудно сделать что–либо самому.

— Сейчас сверюсь с календарем и перезвоню тебе. Дай мне только закруглиться с этим парнем в Риме.

— Спасибо, Арни. Спенсер повесил трубку, подошел к телевизору и выключил беснующуюся женщину, которая только что выиграла домик на лыжном курорте в Вермонте, куда можно было поставить и выигранный гарнитур.

Длинный черный “кадиллак” был припаркован на Пятьдесят второй стрит. Отис Мэхон, в серой шоферской униформе, подремывал за рулем. Он имел все права подремывать. За три дня, прошедшие после звонка Холлистера, он слетал в Италию и обратно, а день интенсивной разработки планов с Холлистером кое–как втиснулся между рейсами. Но и дремлющего шофера он разыгрывал скорее для случайных прохожих, хотя он не рассчитывал, что их будет много в половине второго ночи, в середине недели и в этой части города.

Включенная портативная рация потрескивала на сиденье рядом.

Из стеклянной стены темной конторы транспортного агентства “Американ Экспресс” была аккуратно вырезана одна панель. Парни Мэхона в черных вечерних костюмах и в черных капюшонах были почти незаметны в конторе.

Линч быстро перебегал от стола к столу, выдергивая ящики. Уэбстер возле сейфа нагнулся над открытым скоросшивателем, поспешно щелкая специально оборудованным "Миноксом".

Из динамика рации, висевшей на плече у Линча, затрещал голос Мэхона:

— Еще три минуты и уматывайте.

Линч глянул на часы, нажал кнопку “ПЕРЕДАЧА” на своей рации:

— Вас понял.

Он быстро пересек офис и хлопнул Уэбстера во плечу:

— Сворачивайся. Идет вахтер.