Евгений Сухов - Агент немецкой разведки

– Постараюсь, товарищ майор, – ответил Егор.

– Кстати, насчет той папки с делом на капитана Олейникова, что нашли в потайном отделении стола писаря Епифанцева… Тебе не кажется, что папку не уничтожили потому, что хотели, чтобы ты ее нашел?

– Я уже думал об этом.

– Подумай еще раз, младший лейтенант. Если это так, то капитана Олейникова явно хотят подставить. Подсовывают тебе в качестве главного подозреваемого, чтобы увести расследование в сторону.

– Понял, товарищ майор, – согласно кивнул младший лейтенант.

– У тебя ко мне есть что-то еще? – спросил Стрельцов.

– Есть несколько вопросов, – сказал Егор.

– Давай! – разрешил майор.

– На кого, кроме капитана Олейникова, оперуполномоченный Хромченко посылал зап– росы?

– На многих, – неопределенно ответил Стрельцов.

– Меня интересует, был ли еще кто-нибудь из штаба полка?

– Были запросы на капитана Рыжакова и старшего лейтенанта Шевчука.

– Шевчука? – переспросил Егор.

– Да, помощника вашего начштаба по тылу, – подтвердил майор.

– Понял. Спасибо.

– Это все?

– Нет. Еще меня интересует вопрос: каким образом избежала мобилизации в Германию на принудительные работы жительница города Суджа Татьяна Игнатьевна Кологривцева, проживающая в частном доме по улице Красноармейской. К ней в свои приезды в Суджу частенько заглядывает капитан Олейников.

– Старшего лейтенанта Хромченко тоже интересовал этот вопрос, – заметил Георгий Фомич и не очень охотно добавил: – Татьяна Кологривцева служила при немцах в драматическом театре, поэтому и имела освобождение от мобилизации в Германию.

– То есть Кологривцева служила немцам, а теперь спокойно проживает в своем доме и принимает у себя офицера штаба полка? – удивился Ивашов. – И Суджинский городской отдел НКВД спокойно на это смотрит?

– Суджинский городской отдел НКВД смотрит на это так, как ему приказано, – заметил Стрельцов. – Всего я тебе сказать не могу, но Татьяна Кологривцева была связана с подпольной деятельностью обкома партии и являлась связной между обкомом и партизанским отрядом «Дяди Алеши», в котором воевал ее отец. Теперь все? – спросил майор.

– Теперь все, – кивнул Егор. – Спасибо, товарищ майор. Разрешите идти?

– Ступай, – ответил Стрельцов и протянул младшему лейтенанту руку на прощание.

Если исключить Епифанцева, то на подозрении оставались два капитана: Олейников и Рыжаков. И еще появился старший лейтенант Шевчук, на которого покойный Хромченко тоже, оказывается, посылал запросы, выясняя его личность. А это значило, что помначштаба по тылу тоже находился в оперативной разработке у Хромченко. Может, вторая пропавшая папка была именно с формулярным делом на Шевчука?

Тогда получается, что резидент – он…

Утром следующего дня от майора Стрельцова прибыл нарочный с запечатанным конвертом. Ивашов поблагодарил нарочного и немедленно распечатал конверт: начальник отдела контрразведки «СМЕРШ» дивизии сообщал, что днями была перехвачена и, наконец, расшифрована вражеская радиограмма следующего содержания:

«Французу.

Батальоны 167-й стрелковой дивизии усиленно пополняются личным составом. Пополнение происходит во всех дивизиях и соединениях Воронежского фронта. Строительство оборонительных укреплений почти закончено. Это две линии траншей в полный рост и долговременные огневые точки по 5 дотов на 1 километр. Полки усилены ротами противотанковых ружей в количестве 16 единиц, а минометные батареи полков – 120-мм минометами. Среди командиров РККА ведутся разговоры о скором наступлении 167-й дивизии в направлении Великая Чернетчина – Сумы – Ромны. О точном сроке наступления сообщу позже.

Стрельцов сообщал, что радиопередатчик работал в лесном массиве между селами Вакаловщина и Иволжанское, и приказывал провести рейд по обнаружению вражеского передатчика в направлении северо-запада от села Вакаловщина силами не менее взвода. Сам майор с ротой автоматчиков был намерен прочесать лес в направлении юго-запада от села Кияницы. Таким образом появится возможность охватить поисками без малого весь лесной массив в квадрате Кияница – Вакаловщина – Радьковка – Иволжанское.

Позавтракав и взяв с собой сержанта Масленникова и ординарца Зозулю, Ивашов отправился к командиру полка, с которым после представления ему виделся всего-то два раза. Подполковник Акулов, выслушав Егора, распорядился выделить в его распоряжение взвод автоматчиков младшего лейтенанта Бондарева. Петр Григорьевич был с Ивашовым вежлив и холоден, как и при первой их встрече, что еще более укрепило младшего лейтенанта во мнении, что командир полка не очень-то жалует контрразведку. Вероятно, у него имеются для этого какие-то основания. А может, Акулов в свое время не испытывал приязни к старшему лейтенанту Хромченко, и это отношение автоматически перешло и на Ивашова. Впрочем, рассуждать об этом Егору было некогда: надлежало выполнять приказ майора Стрельцова…