Дмитрий Дубинин - Код Гагарина

— Абсолютно согласен, — сказал я. И, бросив антенну на стол, выволок из-под него гнутоклеенный стул, который и оседлал задом наперед, положив подбородок на спинку и принявшись поедать Татьяну глазами. Красивая она у меня, черт возьми! Куда там Кассандре с Эльвирой…

— А ты совершенно бесстыжая, — продолжил я. — И очень неосторожная. Дверь незаперта, лежишь, изволите видеть, голая. Вот придут степные кочевники и украдут тебя.

— Я их не боюсь, — фыркнула Таня. — После всех бандюг, с кем я вынуждена была встречаться по твоей милости, печенеги, знаешь ли, только за счастье будут… Брось мне мою рубашку…

— Так жара ведь такая…

— Я стесняюсь…

— Кого? Меня?!

— Ты имей в виду, Андрюха, — грозно произнесла Татьяна, — я тебе никак простить не могу твои фокусы с этой шалавой… Дай рубашку, говорю!

— На! — я кинул Тане блузку. Она накинула ее на себя, пропустив руки в короткие рукава, но застегивать не стала. По-моему, так даже выглядело еще эротичнее.

— Устроил же ты мне отпуск, Маскаев, — сказала Татьяна. — Я тут на стенку лезу от одиночества и жду каждый день, не случилось ли что с тобой опять…

— Вижу, какое у тебя одиночество — сказал я, углядев на экране ноутбука оранжево-белое оформление «Одноклассников». — С кем ты там общаешься? Опять с лемурийками?

Таня слегка покраснела, подняла ноутбук с пола и закрыла все окна браузера. Но потом все-таки сказала мягко:

— С лемурами.

Слово было произнесено через звук «я» и с французским прононсом. Минут пять мы немного пикировались на тему «лямур-тужур», потом начали хохотать. Но хохотали недолго, потому что у Татьяны нашлось-таки что мне сообщить:

— Вчера звонила Вера Павловна. Геннадий объявился — рискнул позвонить. Как бы там ни было, все же она мать, а он сын. Рано или поздно дал бы о себе знать.

Если честно, то и я сам так думал. Но все же сказал:

— Как же ты так умудрилась влезть в доверие к пожилой женщине?

— А как ты думаешь? Пришлось излишне эмоционально полить грязью Эльвиру в беседе с ней… Не могу сказать, что мне это было приятно.

— Он не сказал матери, где находится?

— Не знаю… Но Вера Павловна спросила, не знаю ли я, где находится деревня или поселок под названием «Вранки»…

— Как ты сказала?!

— «Вранки»…

Провалиться мне, если я не слышал где-то и от кого-то это или очень похожее название! Уж не американцы ли называли это исковерканное слово? Точно! Помнится, Бэрримор как-то предлагал мне поискать какие-то «Варанки», пока Кэсси его не одернула. Значит, солгулианцы нарыли в Шатунихе что-то еще, кроме дырки от бублика…

— С ударением на первый слог? — уточнил я.

— Да, она сказала именно так.

— Значит, Геннадий произнес это название вслух… Не нашла, где это находится?

— Нет… Всю ночь насиловала компьютер, но без толку. Есть похожие названия, но очень далеко отсюда. Белоруссия, Забайкалье… Хотя, кто его знает, этого Геннадия, где он сейчас. Уверена, что поблизости его давно нет… И кстати, здесь нет и того, что мы все ищем. Ни Золотой бабы, ни Золотой чаши. Тут есть ошибка…

— Погоди. Но ведь и сам Монин считает, что надо искать где-то здесь, в местах, где скитался Кучум после разгрома…

— Кучум после разгрома не имел сокровищ. И вообще какого-либо богатства и авторитета. К тому же, а почему мы решили, что надо идти по следам Кучума? Если у него что-то и было, то, согласно запискам, казаки забрали себе всё…

— Но погоди, а ошибка-то в чем именно заключается?

— Я еще раз перечитала все записи. С этим «томским конем» мы лихо облажались. Пообщалась на форумах, смотри, что нашла!

Таня подняла ноутбук, открыла изображение герба с бегущей лошадью на зеленом фоне.

— Герб Томска? — спросил я.

— Ага. В какую сторону бежит лошадь?

— В левую…

— Вот тут-то ты и попал пальцем в небо. Лошадь бежит вправо!

— Но я же сам вижу… Погоди, это зеркальное изображение, что ли?

— Не совсем. Это геральдический парадокс. В геральдике «право» и «лево» определяются со стороны того, кто несет щит с гербом… а щит, как известно, держали за тыльную сторону. То есть, когда мы смотрим на герб, то правая его сторона у нас получается слева, и наоборот!

— Черт! Чего только не узнаешь на старости лет… Ты знаешь, я, конечно, всегда говорил, что ты умница… Но вот почему тогда Монин тоже считает, что надо искать тут? Неужели он не обратил на это внимание?

— А если Монин водит всех за нос? Если он знает что-то такое, чего не знает больше никто, и тратит свое время здесь, пока не убедит всех, что поиски бессмысленны. А когда он в этом убедится, то…