Александр Тамоников - По следу кровавого доктора

— Жду, командир. — У Игоря тоже были проблемы с речью. — Перевязался, забылся, очнулся, неплохо проводил время. Пару немцев пристрелил. Они мимо шли, не захотели бросать оружие. Да и шут с ними. Кто это на тебе?

— Мендель его фамилия. Как он на мне сидит? Нормально?

— Да, твой размер. Прибрали-таки кренделя. А ты молодец, вон какой сильный! — Кобзарь хрипло засмеялся. — Впору сказание писать о Павле, богатыре земли русской.

— Прусской, — поправил его Никольский. — Слушай, Игорь, ты, если сможешь, ползи позади нас, прикрывай тылы. Вот, ей-богу, сил у меня нет еще и тебя тащить.

— Злой ты какой-то, — заявил Кобзарь.

— Да, не в настроении.

— А остальные где? Сзади идут? Отстали?

— Нет их, Игорек.

— Совсем нет? — Кобзарь туго соображал.

— Совсем нет. И не будет уже никогда. Ты да я остались из всей нашей братии.

Игорь подавленно молчал, ковылял следом.

— Брось это безрукое чудовище, — вдруг сказал он.

— Не могу, приятель, — прокряхтел Никольский, едва переставляя ноги. — Если брошу, то потом не подниму. Можно, конечно, его пристрелить, но тогда все жертвы будут напрасными.

— Брось, говорю! — разозлился Кобзарь. — Не собираюсь я его убивать. Пусть живет и мучается. Смерть — слишком легкое наказание для него. Я тут по участкам бродил, когда лекарства искал. Видел в сарае тележку, здоровенная такая, стальная, для перевозки удобрений или еще чего, хрен его знает. Вроде целая была. На ней и повезем клиента. Брось его, командир, пошли за тележкой. Это близко.

Они прикатили эту нелепую громоздкую штуковину минуты через три и совместными усилиями погрузили в нее Менделя. Потом офицеры двинулись по дороге, идущей через остатки поселка, вдоль морского берега, закрытого вереницей скал. Где-то справа осталась индустриальная зона с памятным цехом. Дорога принимала укатанный вид, хотя и изобиловала воронками от снарядов.

Тележка тряслась, громыхала. Сползал на дорогу доктор Мендель, решивший на всякий случай не приходить в сознание. Капитан и старший лейтенант хватали его за одежду, втаскивали обратно на тележку.

Весь этот маразм пресек мобильный патруль 49-го полка 16-й гвардейской стрелковой дивизии. Заскрипели тормоза полуторки. К офицерам подбежали автоматчики в плащ-палатках.

— Это СМЕРШ, вот наши документы, — прохрипел Кобзарь. — Везем важного нацистского преступника. Вы обязаны предоставить нам транспорт и обеспечить безопасное передвижение до точки, которую мы вам укажем!

У Павла уже не было сил что-то говорить.

Оживленно загалдели солдаты, что-то докладывал в штаб офицер по переносной американской рации. Бойцы подсадили Никольского и Кобзаря в кузов, туда же втащили бесчувственного Менделя. Зарычал двигатель, затрясся кузов, выхлопная труба изрыгнула зловредную гарь.

Павла донимал расспросами взволнованный офицер. Он, видите ли, хотел все знать. Этот глупый неопытный человек не понимал, что такие вот любопытные персоны долго и счастливо не живут.

Глаза Никольского смыкались. Он сделал все, что только мог. Пусть данный тип от него отстанет. Ему сейчас надо нормально выспаться.

19 апреля 1945 года войска 1-го Белорусского фронта прорвали оборону противника на Зееловских высотах и вышли на финишную прямую, ведущую к Берлину. 9-я армия генерала Буссе попала в окружение юго-восточнее германской столицы, завязла в болотах, несла тяжелые потери. Четырехлетнее безумие подходило к концу.

Местечко под названием Амерлау Красная армия освободила еще три дня назад. Немецкий пехотный батальон, сокращенный советской артиллерией до роты, отступил в соседние поля, где и попал в плачевное положение. Солдаты, желающие сдаться, пополняли ряды пленных, остальных расстреливали танки прямой наводкой.

На краю поселка, когда-то чистого и аккуратного, расположился штаб стрелковой дивизии. В том же здании, где раньше работал немецкий госпиталь, теперь функционировал советский лазарет, куда с Зееловских высот свозили раненых.

И в штабе, и в лазарете, отделенном от последнего символической оградой, наблюдалась деловая суматоха. Подъезжали машины, бегали люди.

К штабу лихо подрулил бывалый «ГАЗ-64». Автоматчики в звании сержантов выволокли с заднего сиденья бледного сухопарого господина в форме полковника немецкой армии. Он не сопротивлялся, безропотно смирился со своей долей.

Еще несколько дней назад этот лощеный господин, фамилию которого украшала приставка «фон», руководил разведкой многострадальной 9-й армии. Его поймали в лесу, где он прикидывался мухомором и решал мучительную дилемму: стреляться прямо сейчас или погодить с полчаса?