Александр Тамоников - Один против Абвера

Апрель сорок третьего. Знаковое постановление об учреждении Главного управления контрразведки наркомата обороны и передаче ему уймы важных функций.

К девяти часам вечера стали подтягиваться сотрудники. Гена Казначеев снова приволок котелки, ложки, буханку серого хлеба. Он, похоже, никак не мог наесться досыта.

— Тебе снова все это дали? — удивился Алексей.

— Изъял, — сообщил Гена. — В интересах следствия. Не хотите — не ешьте. Мне же наутро больше достанется. Минутку погодите. Я за чайником сбегаю.

Второй ужин проходил веселее первого. Офицеры дружно стучали ложками, уминали кашу, в которой, по уверению поваров, незримо присутствовал мясной дух.

— Самое интересное, командир, что все наши фигуранты находятся в штабе полка и здешнем гарнизоне, — заявил Пустовой. — Капитан Вахновский — сущий бирюк. Люди его боятся, хотя ничем особо зловещим он пока не прославился. Друзей не держит, обитает в восточном крыле штаба, где чахнет над своей картотекой. Вызывает к себе солдат и офицеров, проводит беседы, в которых выявляет потенциальных врагов и трусов. На тех, кто, по его мнению, недостаточно благонадежен, строчит рапорты в особый отдел дивизии. Вчера с нарочным отправил аж восемнадцать штук. На контакт не идет. Я пытался с ним перекурить во дворе, втереться в доверие. Реакция не в мою пользу. Товарищ капитан потребовал мои документы, после изучения коих стал задумчивым и недоступным.

— Капитан Рожнов отвечает за вооружение, — сказал Генка. — Снимает хату недалеко от штаба, на улице Конезаводской. В принципе, мужик нормальный, носит очки, по слухам, имеет техническое образование. Любитель поговорить, но тип себе на уме. Обилие слов — просто ширма. Лишнего он не скажет. Принимал участие в финской кампании, вроде бывший танкист. Перед войной служил в Ленинградском округе, заведовал материально-техническим снабжением полка. Обычный человек. В целом уравновешен, спокоен, но может и сорваться, наговорить нелюбезностей, чего впоследствии будет сильно смущаться. В общем, вшивая и бесхребетная интеллигенция. — Казначеев усмехнулся. — Из тех персон, которые безошибочно отличают гиперболу от параболы. Завтра в полк прибывают пять «тридцатьчетверок», все свежие, прямо с завода. Он будет заниматься их доставкой со станции Бутово, проверять техническое состояние, разбираться с экипажами.

— А мне вот что интересно, — проговорил Саблин. — На этом участке не работали наши пеленгаторы? Можете не отвечать. Я точно знаю, что этого не было. Сказалась острая нехватка этих вот современных технических средств. Значит, вражеский агент, если таковой тут имеется, может легко связаться со своими хозяевами, сидящими за линией фронта. Что ему мешает иметь при себе портативную рацию? На связь он может выходить из любого лесного массива, из частного дома, который снимает, даже из собственного кабинета в штабе, что, конечно, верх наглости и неприличия.

— Это крик души, товарищ капитан? — поинтересовался Левторович, вынимая длинными, как у пианиста, пальцами папиросу из пачки. — Так давайте пройдемся облавой по лесам и полям. Полномочия у нас вроде есть, солдат найдем.

— Вспугнем агента, — заметил Казначеев.

— Ой, ладно, — отмахнулся Пустовой. — Шила в мешке не утаишь. Мы еще КПП не проехали, а лазутчик уже знал, кто прибыл по его бессмертную душу. Если он верит в стабильность своего положения, то будет хладнокровно при сем присутствовать. Если очкует, попытается сбежать. Поэтому я, товарищ капитан, посоветовал бы присматривать за фигурантами. Есть же в полку взвод разведки. Там опытные кадры.

— Уже присматривают, — сказал Алексей. — Это все, чем вы богаты?

— Предлагаю беседы по душам, — сказал Пустовой. — Пусть фигуранты поделятся с нами ценными фактами из своей биографии, расскажут о жизни, об этапах службы. Будем внимательно слушать, ловить на нестыковках. Лазутчик обязательно даст осечку.

— Теперь о замполите, — подал голос Левторович. — Майор Костин Евгений Романович, сорок четыре года, этакий увесистый субъект с пронырливым взглядом.

— Неужели его взгляд пронырливее твоего? — осведомился Казначеев.

Левторович прохладно хихикнул и проговорил:

— Он вдвое тяжелее и убедительнее. К сожалению, институт военных комиссаров упразднен. Теперь командиры частей и подразделений сами наблюдают за своим собственным моральным духом. Остались замполиты. Они должны вести пропагандистско-воспитательную работу среди личного состава, агитировать за дело рабочего класса и так далее. Самое противное, товарищ капитан, что никто из этой публики не успел проявить себя в бою. Субъект вальяжный, нетерпимый к чужому мнению. Он проживает в съемной квартире на улице Народной, имеет машину с личным шофером. Днем колесит по подразделениям, проводит среди бойцов политико-просветительскую работу, освещает деятельность ВКП(б) на фронте, агитирует за вступление в партию. Мол, лучше умереть коммунистом, чем беспартийным. Не раз вступал в перепалки с командиром полка, настаивал на обязательной двухразовой политинформации — утром и вечером.