Сергей Зверев - Бронебойный экипаж

— Омаев, вызывай комбата, связь, Омаев, связь!

— Командир, откуда здесь танки? — взревел Логунов и приказал заряжать бронебойным. — Еще два идут из центра по дороге! И бронетранспортеры! Четыре «ханомага», командир.

— Бабенко, — приказал Соколов. — Два выстрела и назад за дом. Заряжаемся и снова вперед на два выстрела.

Первый танк встал сразу как вкопанный, когда бронебойный снаряд прошил сбоку его башню. Дым пошел из всех люков, оттуда стали вываливаться немецкие танкисты в черном. Вторым выстрелом Логунов сорвал катки у другого танка, тот закрутился на середине улицы, разматывая гусеницу.

Со скрежетом включив заднюю скорость, Бабенко рывком увел танк за дом. Было видно, как ветки яблонь рубят пулеметные очереди, как с деревьев летят сбитые листья, как крошат пули землю на том месте, где только что стояла «семерка».

— Коля, бронебойный, а потом сразу осколочно-фугасный, — приказал Бочкину сержант. — Командир, пора, долго стоим!

— Давай, — разрешил Соколов, осматриваясь через перископ по сторонам.

Танк дернулся и, лязгая гусеницами, вылетел из-за дома. Первый снаряд припечатал немецкий танк с поврежденной гусеницей, вторым снарядом Логунов опрокинул и поджег бронетранспортер. Остальные машины развернулись и унеслись по улице. В стороны разбегались немецкие солдаты.

— Вперед, Бабенко! — приказал Соколов. — По этой улице к центру! Крушить все вокруг, создавать панику, постоянно перемещаться. Не стоять!

И тут в башню ударило. Ударило так, что танк покачнулся, а Соколов почувствовал, как по куртке шрапнелью сыпанули осколки брони, отколовшиеся внутри башни. Застонал и выругался Логунов. Алексей увидел, как сержант на миг съежился и прижал к лицу тыльную сторону ладони. Когда он убрал руку, на ней была кровь.

— Бабенко? — хрипло позвал Соколов, испугавшись, что их подбили, и механик-водитель убит.

— В норме, командир, обошлось! — отозвался Бабенко.

Второй снаряд с лязгом скользнул по броне над головой. Еще один, третий! И снова вскользь.

«Откуда лупят?» — со злостью вцепившись в скобу нарамника перископа, думал Соколов.

— Слева двадцать! — вдруг крикнул Омаев. — Полевая пушка.

И тут Соколов увидел низкое орудие на широких колесах и с характерным набалдашником дульного тормоза. Пехотное 75-мм орудие. Не успел Логунов крикнуть Бочкину «снаряд», как огненная струя трассеров протянулась от пулемета Омаева к пушке. Пули били по щитку, взламывали асфальт вокруг позиции артиллеристов. Вот упал подносчик снарядов, схватился на ногу наводчик. Стрелять из орудия уже поздно. Соколов видел, как остатки немецкого расчета разбегаются в разные стороны и падают под пулеметным огнем Омаева.

Танк вздрогнул и, рванувшись вперед, смял гусеницами орудие, как картонную коробку. Логунов, вцепившись рукой в казенник, то и дело поминал чью-то мать.

— Где батальон, где танки, командир? — недовольно кричал он, снова прижимая лицо к нарамнику прицела. — Мы что, одни тут воевать должны? Бабенко, машина, легковушка! Дави ее к ядреной матери. Коля, осколочный!

Впереди показался грузовик, с которого в спешке спрыгивали немецкие солдаты. Звонко выстрелило орудие, на месте грузовика вспыхнул огнем взрыв, разметав щепки кузова. Снова заговорил пулемет Омаева. Чеченец поменял диск, и вдоль улицы замелькали трассеры пулеметной очереди.

Падали немецкие солдаты, еще один грузовик, пытаясь увернуться от несущегося на полной скорости танка, врезался в фонарный столб. Танкисты вцепились руками, кто во что смог. Удар, скрежет металла, танк перевалил через то, что только что было грузовиком, и понесся дальше.

Соколов видел, что в гарнизоне царит полная паника. Стрельба на окраинах, где с трех сторон на город наступали неизвестно откуда взявшиеся советские подразделения. Да еще с танками. А тут и в центре города появился еще одинокий танк, который давит и расстреливает все, что подворачивается под руку. И никто не знает: один это танк или в город прорвалась целая дивизия. А ведь командиру гарнизона успели сообщить, что поблизости русские, подумал Соколов. Он свои подразделения держал в боевой готовности.

— Осколочно-фугасный! — крикнул Логунов как-то очень поспешно. Лязгнул затвор казенника, запирая снаряд. — Короткая!

Соколов хорошо видел, что улица впереди была перегорожена. Большой гусеничный трактор, три грузовика, два бронетранспортера. А еще в гуще техники, которая должна была остановить на этой улице советские танки, Алексей увидел язычок огня готовой к выстрелу огнеметной установки. Логунов нажал на педаль спуска, и пушка выстрелила, выбросив гильзу.