Джек Хиггинс - Железный тигр (сборник)

— Ты сказал, если найдем чемоданчик?

— Если его необходимо найти, мы его отыщем, — ответил я. — Что тогда произойдет? Тогда, когда мы будем перелезать с нашего катера на борт яхты, сжимая в руке этот злополучный атташе-кейс.

Глаза Киазима сделались круглыми, и он неожиданно облегченно вздохнул:

— А, теперь я понял. Мы больше им будем не нужны. Нас продырявят и выкинут за борт. А можно что-нибудь придумать?

— Думаю, да, — успокоил я Киазима и принялся излагать ему свой план.

План был смелым и очень рискованным. Чертовски рискованным. Для этого требовалось мужество, четкость в действиях и огромное везение. Интересно, на чьей стороне сегодня удача? Что ж, время покажет.

Найти упавший в море самолет не составит большого труда, думал я. Но как в него проникнуть? По своему опыту я знал, что он может быть сильно искорежен, что доставит нам массу хлопот.

Поэтому мы решили приготовиться к любым случайностям, поджидавшим нас под водой. На палубе катера мы с Киазимом рядом с нашим подводным снаряжением аккуратно разложили весь набор инструментов и приспособлений, которые могли нам потребоваться. Не забыли мы и кислородно-водородный резак. Вся эта груда технических средств производила внушительное впечатление. Подошли Капелари и Лазанис и удивленно посмотрели на нас.

— Что, все это вам понадобится? — резко спросил Лазанис.

— При падении двери самолета могло сильно заклинить, — пояснил я. — Может быть, что его придется вскрывать, как банку с сардинами.

Он глупо хрюкнул и пнул ногой жестяную коробку из-под бисквитов.

— На твоем месте я бы на это не решился, — заметил я. — В ней двадцать фунтов пластикового гелигнита, да рядом целый ящик химических взрывателей. Может произойти нечто жуткое.

Его лицо приобрело серый оттенок. Он быстро развернулся и поспешно зашагал прочь. Впервые за этот день я облегченно вздохнул. Да, в коробке лежал гелигнит, и было достаточно просто ударить по жестянке, чтобы все взлетело на воздух.

Капелари убрался еще быстрее, чем Лазанис. Заметив это, Киазим усмехнулся.

— Он, должно быть, с испугу в штаны навалил, — сказал он и брезгливо сплюнул за борт. — Греческие свиньи.

Менее чем за три часа мы достигли острова Крит. Сначала мы обогнули мыс Сидхерос, затем, проплыв по заливу Мерабелло, приблизились к Голове Турка. Лучшее название для этого утеса придумать было невозможно. Он действительно был похож на огромную голову, на четверть мили выступавшую в сторону острова Капала.

Сам остров, который представлял собой скопление лишенных какой-либо растительности скал, был чуть больше одного, от силы двух акров. Он был совершенно непригоден для жилья, на нем не водились даже дикие козы. Наконец, где-то в начале первого, следуя указаниям Павло, в двухстах ярдах к северу от острова мы бросили якорь. За утро погода постепенно улучшилась. Солнце, окрасив небо в бронзовый цвет, ярко засветило. От его жарких лучей металлические предметы на катере так нагрелись, что дотронуться до них было невозможно.

Пока мы с Киазимом надевали гидрокостюмы, те трое внимательно за нами наблюдали. Капелари, который, как я полагаю, был назначен старшим среди них, подошел к нам ближе и произнес:

— Долго вы там, я думаю, не задержитесь. Павло достаточно точно указал место.

— Не думаю. Человек, который в темноте рухнул с самолетом на морское дно и потерял сознание от множественных ранений… — усмехнулся я. — Самолет может находиться прямо под нами, а может оказаться в любой точке по окружности на том же расстоянии от этого острова. А если Павло еще и ошибся, то вообще в нескольких сотнях ярдов от острова.

В том, что Павло точно указал место падения своего самолета, я нисколько не сомневался. Павло не тот человек, чтобы, будучи опытным пилотом, не определить точное место катастрофы. При падении у хороших летчиков это происходит чисто автоматически, что довольно часто спасает им жизнь. Но все же в любой ситуации надо было быть готовым ко всем вариантам развития событий, как простым, так и сложным.

Помогая друг другу, мы с Киазимом надели акваланги и подошли к борту. Я отрегулировал подачу кислорода, подал Киазиму сигнал, и мы одновременно прыгнули в воду.

Якорь с катера был опущен на глубину пяти фатомов, то есть на ту глубину, о которой говорил Павло, описывая место падения самолета. Однако в этом месте дно, сплошь покрытое песком и редкими водорослями, резко уходило под уклон.