Анна Оранская - Скажи смерти «Да»

А почему бросив, собственно? Не должна миллионерша ничего бросать, так что прямо с завтрашнего дня надо начать думать, как перевести подальше большую часть денег, трогать или нет Яшино наследство. На все про все у меня неделя или десять дней — хотя во избежание риска я ведь могу уехать, оставив Ханли деньги для Джо, он возьмет, если я ему и его долю отдам. Мне ведь не обязательно дожидаться, пока все произойдет, я ведь все равно этого не увижу, а лос-анджелесскую газету я могу и в другой стране купить.

Так стоит ли ждать? Завтра же скажу Мартену, что все отменяется на время, что я устала и хочу устроить себе отпуск в Европе, и мне жаль, но деньги я вкладывать пока не буду, и что его, то его, а остальное — простите. Он поверит в это “пока”, к тому же я могу соврать, что Юджин хочет купить дом во Франции, к примеру, и мы там поживем где-то с полгода, а потом вернемся. Это и будет официальная версия, а параллельно надо найти специалиста по финансам и проконсультироваться с ним насчет перевода денег — в этом мне мой банк поможет, тем более что полностью закрывать счет я не буду или просто переведу все в европейский филиал их банка, им это удобно и вопросов не вызовет. Дом потом можно продать, но, даже если власти здесь начнут меня искать и я его потеряю в итоге — невелика потеря. Яшино наследство? Виктор мне дал адрес адвоката — свяжусь с ним уже из Европы, такие вопросы и по факсу можно решить, а ему главное — комиссионные получить, и все проблемы. Все деньги Корейца на моем счету — за исключением какой-то мелочи: порядка миллиона.

Странно вдруг стало, что я с такой легкостью оперирую цифрами с кучей нулей. Но я ведь не просила богатства и не стремилась к нему, и счастья оно мне не принесло — только смерть самого близкого человека и, возможно, того, кто был самым близким после него, и угрозу моей собственной жизни. Я ничего не хотела, ни к чему не стремилась, ничего не выбирала — все получилось само собой. Думаю, что плохо быть нищей — но оттого, что я вот так оперирую миллионами и десятками миллионов, мне ни жарко, ни холодно.

Что ж, решено. Завтра у меня будет напряженный день. Уничтожить всю сексуальную видеотеку, сжечь документы на имя Лены Казаковой и любые бумаги, которые могут послужить компроматом, только кассеты с фэбээровцем и конгрессменом пока оставлю: могут пригодиться. Отобрать вещи, которые возьму с собой, — уезжать надо налегке, с минимумом багажа, чтобы никто ничего не понял, чтобы в доме внешне все выглядело так, словно я на пару месяцев отлучилась. Упаковать все драгоценности — много места не займут. А с утра в банк, в знакомое уже турагентство, чтобы получить визу в Европу на год минимум, если это можно, и… и по всем прочим делам.

А сегодня — сегодня ночь отдыха впереди. И секс со Стэйси — слишком часто она звонила в последние дни и нарывалась на вежливый отказ, а теперь пусть приедет: и я развлекусь, и ненужных мыслей у нее не возникнет, все чисто должно быть, гладко, и аккуратно, и естественно. Так что есть ли повод грустить?

Есть — но быть его не должно…

И выйдя из дискотеки и сев в машину, закурила, опустив стекло, наплевав на страдания охранников, и сказала себе, что лучше мне уехать отсюда дней через пять — пока все это не случилось, чтобы никому и в голову не пришло привязать меня к этому убийству.

И еще сказала себе, что ты бы мной гордился. И Кореец бы мной гордился, и наверняка бы произнес некогда любимую им фразу, что мы с ним как Микки и Мэллори из “Прирожденных убийц”, а я бы думала про себя, что никакая я не Мэллори, и никогда до твоей смерти не было во мне ненависти и желания лишить кого-либо жизни. Я не родилась убийцей — я просто попала случайно в эту игру, в которой один закон — живи или умирай, играй сам или сыграешь в ящик.

Как я сказала этому Джо — “я знаю правила игры”? Но ведь правил в этой игре давно уже нет — каждый придумывает свои и играет по ним. Главное правило — отсутствие всяких правил. И то, как ты себя ведешь в этой игре, зависит от твоих принципов. Мои просты — сохрани лицо, победи, выживи. Именно в этом порядке. Остальное зависит не от меня, но пока я сохранила лицо, и победила, и пока жива.

Надолго ли? — спросила себя трезво. И честно ответила — даже если я умру ночью, то умру счастливым человеком. Потому что вела себя так, как подобает, и сделала все, что должна была сделать. А остальное… остальное неважно, верно? И то, где я буду через неделю, месяц, год и десять лет, что буду делать, как жить и буду ли вообще — это тоже совсем не важно…