Анна Оранская - Хождение по трупам

Я подпитывала их спермой уверенность в собственной привлекательности. Как женщина, накладывая крем или поедая по утрам якобы полезную мешанину из овсянки и воды, чувствует, что становится от этого красивей, так и я день изо дня ела этот салат красоты, приготовленный по одному и тому же рецепту и отличающийся лишь незначительными добавками — курагой, изюмом или грецкими орехами. И за общим пресным вкусом отличий одного от другого уже не замечала. Но кожа от этого салата становилась нежной и чистой, волосы густыми и блестящими, тело стройным и упругим, и каждый раз, съедая салат, я забывала о нем, делая утром новый, — как забывала и своих так называемых любовников. А потом, наевшись досыта, я сказала себе, что с меня довольно, и теперь я и так достаточно красива и могу себе позволить есть только самые вкусные и изысканные блюда.

И только трижды в жизни я отдавалась мужчине, чтобы что-то получить: во-первых, с Крониным, которого мне необходимо было соблазнить, чтобы толкнуть на сделку и уничтожить таким образом. С его телохранителем, чтобы расслабить его и найти способ как-то избавиться от него, что, опять же, удалось. И с Диком — чтобы спас меня от ФБР.

Но если первых двоих я в постель заманивала сама — что бы они там ни думали, — то Дику я отдаваться совсем не хотела и сделала это вынужденно, понимая, что этого он хочет и это лучший способ заручиться его поддержкой. Ни удовольствия не было — какое, к чертовой матери, от него удовольствие?! — ни интереса не было. И одного раза, казалось бы, было достаточно, но он ведь толкнул меня и на второй — заранее зная, что не сделает ничего, и также зная, что шума я поднимать не буду, а если и подниму, кто мне поверит, к тому же мне от этого шума будет только хуже.

Выходило, таким образом, что он использовал меня, — и так как впервые в жизни со мной такое приключилось, чтобы меня использовали, то когда я это осознала, ощутила прилив ярости и ненависти. Он внутри оставался, конечно, хотя распирал меня всю, грозя выплеснуться — потому что ладно бы кто-то использовал Олю Сергееву, юную, наивную развратницу, так нет, использовали Оливию Лански, и этого простить было никак нельзя.

Нет, он за это должен ответить, ублюдок! И даже думать не надо — сегодня же пошлю ему пленку на адрес офиса, чтобы понял все, и сам позвонил, и приполз, гнида, и сделал то, что мне нужно. И, приняв решение, резко стартовала, направляясь домой, и уже минут через сорок, пока видеомагнитофоны производили на свет еще одну копию — оригинал с минимум парой копий надо пока оставить себе, — уточняла у Мартена адрес офиса Дика. Нервными движениями повырывала все ящики из стола в кабинете в поисках большого конверта и, когда один из ящиков вывалился, разбрасывая бумаги, пнула его злобно. И ухватилась за найденный конверт, и начала адрес писать большими дергаными буквами, процарапав и надорвав плотную бумагу, и скомкала его с силой, кинув в сторону, и схватилась за второй. И только тогда спохватилась, сказав, что надо взять себя в руки, что стыдно себя не контролировать, и ящики ни при чем, равно как и конверты, и ломать ручку в тысячу долларов в платиновом корпусе тоже негоже.

Но тем не менее крышку хумидора, ящичка для сигар, откинула резко, выхватила толстую “Дабл Корону”, быстро сорвав обертку и, торопливо щелкая обрезалкой, неровно откусила кончик. И сунула было ее в рот, беря в руки коробок с длинными спичками, но потом вытащила обратно и посмотрела брезгливо — сказав себе, что курить такую сигару все равно что пить коктейль из грязного или надколотого стакана. И это помогло — опустила ее аккуратно в корзину для бумаг, достала другую, неспешно развернув — и закурила, медленно-медленно втягивая в рот дым и выдыхая, не пропуская его в горло и легкие. Когда только начала курить сигары, никак не могла понять, как можно ими не затягиваться, хотя и затягиваться ими могла с трудом, чересчур крепки. Потом уже у тебя узнала, что надо просто ощущать вкус и аромат дыма, пробовать его и отдавать, насыщая им окружающее пространство. Успокаивающий процесс — спокойный, размеренный, расслабляющий. Курить сигару быстро глупо, это как есть деликатес на бегу, не ощущая ничего, уж лучше сломать ее сразу.

“Ну что дергаешься? — спросила себя. — Забыла, что во взвинченном состоянии серьезных шагов делать не стоит? Да и, в конце концов, он тебе не так уж срочно нужен сейчас — не дай бог придет время, когда без него никак не обойтись. Например, если тебя арестуют еще раз, вот тогда и отправишь ему сразу две копии, и в местный офис, и в вашингтонский. А сейчас чего ты этим добьешься? А если секретарша вскроет конверт и посмотрит — так оно и будет, скорей всего, не может же она боссу отдавать конверт бог знает от кого и с непонятным содержимым. Да его еще раньше охрана прощупает, заподозрит, что там взрывчатка: взрывчатое вещество в конверте, срабатывающее в тот момент, когда конверт вскрывают, номер не новый и хорошо известный. А они все должны проверять — мало ли кому придет в голову убрать их босса, да просто идиот какой-нибудь, коих в Америке полным-полно, решит ему сделать вот такой сюрприз безо всяких на то причин. А тебе надо, чтобы это попало лично ему в руки, и только ему, — так что не гони, остынь и подумай лучше, что делать дальше”.