Александр Тамоников - Тайна затонувшего конвоя

Андрей хотел было постучать, но передумал, спустился с крыльца, обогнул строение. Со стороны огорода все окна были закрыты.

На голой грядке стояло огородное пугало в фашистской каске и полевом мундире обер-ефрейтора вермахта. Эта странная фигура охраняла совершенно пустой огород.

Выходит, у хозяина имеется чувство юмора? Из всего, что о нем известно, такого не скажешь.

Он вернулся к крыльцу, постучал и, похоже, перестарался. Дверь чуть подумала и со скрипом приоткрылась.

В горле у Андрея пересохло, пистолет из внутреннего кармана перекочевал в руку. Пусть подышит. Дверь перестала скрипеть, остановилась.

Неверов подтолкнул ее ногой, просочился внутрь, оказался в хорошо протопленной комнате. Дверца печки была распахнута настежь, в ней еще что-то потрескивало. Рядом валялись несколько чурок. Скудная обстановка, комод, хромой сервант, полка с замусоленными книжонками.

Хозяин сидел за столом спиной к входу. Вернее, лежал физиономией в тарелке с картошкой, от которой еще исходили завитки пара. Руки его свисали к полу. Голова и все, что под ней, было залито кровью. Она стекала на пол, образовала приличную лужу. На столе обретался чугунок, алюминиевая кружка с чаем, до которого у хозяина не дошли руки.

Андрей в бешенстве заскрипел зубами. Почему так просто? Кто-то идет на шаг впереди него и скоро будет в открытую ржать над ним. Комок желчи застрял в горле офицера контрразведки. Он на цыпочках, словно не хотел никого будить, подошел к убитому. Кровь из загривка еще сочилась, похоже, удар ножом был настолько силен, что разбил шейные позвонки. Превозмогая отвращение, он взял покойника за волосы, приподнял.

Да, Делягин Олег Кириллович. Именно этот человек наведывался к нему несколько часов назад. Щуплый, остроносый. Глаза вывалились из орбит, лицо исказилось. Видимо, смерть наступила не сразу, осталась пара мгновений, чтобы осознать. Вернулся домой, поспал немного, затопил печку, чтобы вечером не возвращаться в холодную избу, решил перекусить перед работой.

Он был еще теплый, даже слишком! Его убили минуту назад! Кто-то незаметно забрался в дом, очевидно, через окно со стороны соседей, подкрался сзади так тихо, что Делягин ничего и не почувствовал.

Мурашки ползли по коже капитана. Он осторожно опустил голову мертвеца обратно в тарелку, до краев наполненную кровью, напрягся и ощутил слабое дуновение воздуха. За спиной у него была открытая дверь, ведущая в другую комнату.

Андрей метнулся в сторону за миг до выстрела, перекатился по полу, саданулся плечом о ветхий комод! Пуля выбила из стены пласт штукатурки. Кто-то отчаянно взвизгнул.

Неверов открыл огонь прямо с пола, ему некогда было вставать и отряхиваться! Убийца, не успевший покинуть дом, выстрелить второй раз не сумел. Андрей стрелял по перекошенной небритой роже, по распахнутому ватнику, явно с чужого плеча. Преступник орал, дергался, как кукла, выронил револьвер, который при убийстве Делягина не применял. Две пули попали ему в живот, третья — в плечо, парочка ушла мимо цели. Он не падал, болтался, как простыня на ветру. Последняя пуля в обойме разбила переносицу. Убийца отлетел к двери и рухнул поперек порожка.

До чего привычное занятие — игра в пятнашки со смертью. Оно уже давно надоело Андрею. Ему хотелось спокойствия, мирной жизни в стране, пережившей войну. Он не вставал с пола, тяжело дышал, сунул руку в карман, быстро сменил обойму, оттянул затвор. Затаить дыхание было ой как непросто. Глаза поперли из орбит, как у того же мертвеца.

Этот тип пришел сюда один? Нигде не затаился напарник? Похоже, больше тут никого нет. Чувство опасности отпустило, пот хлынул из всех пор.

Он быстро обследовал дом, запер открытое окно в задней части жилища.

Капитан вторично за несколько часов всполошил стрельбой это болото. Вымерла отдаленная часть улицы Коминтерна. Смылся мужик, гремевший ведрами. Только собака надрывно гавкала, боялась перебегать дорогу.

Он нагнулся над покойником. Этому субъекту было под сорок. Оскаленный, весь в крови, зубы отвратительного качества, щетина недельной давности. Задрался рукав фуфайки, вскрылась татуировка — наручник, выколотый на запястье. Выше на предплечье — церковные купола, три штуки. Они означали, видимо, столько же ходок в места не столь отдаленные.

Фрукт был что надо, махровый, печать ставить негде. Этот типичный представитель уголовного мира отлично владел ножом и другими острыми предметами, а вот огнестрельным оружием — не очень. То ли беглый, то ли отсидевший и откинувшийся. Действовал явно по наводке.