Федор Бутырский - Прокурор для Лютого

Милицию в России ненавидят лютой ненавистью все или почти все — что, впрочем, достаточно справедливо. Мент, мусор, лягавый — вот далеко не полный перечень только цензурных определений, которыми «самодеятельное население» определяет людей в форме. И немудрено: теперешняя милиция зачастую мало чем отличается от самых отмороженных бандитов-беспредельщиков.

И российский милиционер, и российский бандит, по большому счету, занимаются одной и той же деятельностью — вымогательством у населения денег и ценностей, притом вымогательством, основанным на силе и власти. Но российский милиционер еще и получает зарплату раз в месяц плюс пайки за вредность, а российский бандит — эдакий свободный художник — работает исключительно на свой страх и риск.

Но сходство, тем не менее, разительное…

По марксистско-ленинскому определению, нация — историческая общность людей, объединенная языком, государственностью, общей территорией и экономикой. Этнографы могут добавить еще национальную одежду.

Почему бы тогда не считать нацией люберецкую, таганскую, долгопрудненскую, мазуткинскую или ореховскую группировки в Москве?

Язык — общий (рамсы, качалово, лепень, кидалово, балдоха, стрелка, терка), государственность — конституционная монархия (в качестве конституции выступают понятия), а монарх — основной пахан или небольшая группа паханов. Сфера территориальных интересов давно определена и поделена на зоны влияния, также, как и экономика со своим основным бюджетом (общак). Этнографы могут добавить национальную одежду в виде коротких кожаных курток, дорогих «адидасовских» спортивных костюмов с красными лампасами у быков, золотых цепей и гаек у звеньевых и бригадиров.

А что же по другую сторону баррикад?

То же самое: язык — общий (висяк, зачистка, демократизатор), государственность — парламентская монархия в лице главного пахана, министра внутренних дел или небольшой группы паханов (а парламентская республика — потому как парламент, Дума, утверждает главного ментовского пахана), сфера территориальных интересов загодя определена административным делением Российской Федерации, также, как и экономика (кто, сколько и откуда получает взятки плюс, конечно, федеральный бюджет). Этнографы могут добавить потертую, засаленную форму, шнурованные ботинки и кирзовые сапоги у «чертей», то есть быдла, рядового и сержантского состава ГАИ и ППС, простых райотделовцев, камуфляжную форму, черные вязаные маски «ночь» и черные же береты «быков»-ОМОНовцев и СОБРовцев, дорогие костюмчики основных начальственных паханов.

Сотрудники внутренних дел и прокуратуры тоже подпадают под действие Уголовного Кодекса — к большому сожалению для них самих и радости остальных россиян. Попадают, как правило, редко: или по собственной врожденной дебильности, или из-за полной потери бдительности, или из-за упрямства, или вследствие серьезных ссор с начальством. И иногда их даже осуждают к лишению свободы. Но отправить бывшего мента, прокурора или судью куда-нибудь на общий режим равносильно приговору к смерти. Блатные, люди жестокие и безжалостные, неминуемо завалят его еще в следственном изоляторе каким-нибудь замысловатым способом — это в лучшем случае, а в худшем затолкают ногами под шконку, предварительно сделав из мента поганого легкодоступную девочку для всей хаты. А что уж говорить про зону… Именно потому для осужденных стражей порядка придуманы собственные исправительно-трудовые учреждения.

Порядки там строгие — куда строже, чем на зоне для рядовых осужденных. Про «хозяев» подобных ИТУ говорят: мол, если на свете и есть дьявол во плоти, то это тот самый гражданин начальник.

И было бы удивительно, если бы при таком разительном сходстве между милицией и их оппонентами за решками, за колючками, за заборами осужденные сотрудники правоохранительных органов не скопировали понятия тех, с кем еще недавно они боролись: то есть с блатных.

Внутрилагерная иерархия целиком и полностью списана с иерархии классических российских уркаганов.

Пидарами на такой зоне, как правило, становятся осужденные за коррумпированность судьи, прокуроры и охранники лагерей. Таких, по заезде на зону, часто еще в карантине спрашивают: много ли ты, падло, хороших пацанов загубил? Пикантность ситуации состоит в том, что подобный вопрос задает не законный вор или криминальный авторитет, а какой-нибудь осужденный за взятки бывший майор, бывший начальник отдела по борьбе с организованной преступностью или следователь по особо важным делам из прокуратуры. Говорят, что на «красной» ментовской зоне под Нижним Тагилом «королем всех мастей», то есть главпидаром зоны, долгое время успешно подвизался осужденный за взятки бывший генерал ГУИНа, то есть Главного Управления Исполнения Наказаний.