Александр Тамоников - Яд власти

Роман под песню дяди Коли принялся пылесосить ковер и палас, мыть полы, приводить квартиру в жилой вид.

В 19.47 его сотовый телефон сработал сигналом вызова.

Метнулась мысль, — Людмила, но… оказался полковник:

— Ты дома, Рома?

— Да.

— Один?

— Как и договаривались.

— Флешка?

— При мне.

— Хорошо, мы недалеко от твоего дома.

— Мы? — переспросил Уланов.

Полковник ответил:

— Да, со мной специалист-дешифровщик, майор Столбов.

— Юра?

— Вы знакомы?

— Поверхностно. Заходите, у меня все спокойно.

— Идем!

Ровно в 20.00 Уланов открыл дверь прихожей, и в это же время раскрылись двери лифта. Полковник Смолинский и молодой майор с объемным кейсом прошли в квартиру. Пожали друг другу руки после того, как Роман закрыл дверь. Песня за стеной оборвалась. Видимо, водка свалила Петровича, хорошо если до утра. Смолинский кивнул майору.

Тот поставил кейс на пол, достал из него прибор, похожий на дозиметр. Вытянул антенну. Что-то включил, загорелись лампы, сигнализаторы. С этим прибором, не забыв снять туфли, майор обошел квартиру.

Уланов спросил у полковника:

— И что все это значит, Владимир Алексеевич?

— А ты не в курсе? Специалист проверяет твою квартиру на предмет прослушивания и наличия скрытой видеосъемки.

— Вы считаете, я кому-то так нужен, чтобы контролировать меня по полной программе?

— Мы еще поговорим об этом, Рома.

Майор доложил:

— Все «чисто», товарищ полковник.

Смолинский поинтересовался у хозяина квартиры:

— Где можем устроиться, Рома?

— Если отметить встречу…

— Для работы с аппаратурой.

— Тогда все равно на кухне. Кабинета у меня нет, и письменный стол не сохранился. Отсутствует и журнальный, только кухонный.

— Окна куда выходят?

— Во двор. У меня все три окна с балконом выходят во двор. Удобно и тихо, хотя в последнее время это стало спорным вопросом, где тише, во дворе, когда каждый владелец машины с ослиным упрямством пытается загнать своего железного коня, да еще бабушки с крикливыми внучатами, или на другой стороне, где только шум от транспортного потока.

Смолинский повернулся к Столбову:

— Посмотри, Юра, хорошенько кухню и поставь «Щит» на окно.

Под «Щитом» подразумевались радиопомехи и рассеивание видеоизображения внешних, даже самых качественных японских камер.

— Да, Владимир Алексеевич.

Он положил кейс на стол, открыл его, что-то там сделал с аппаратурой, которая размещалась в этом бронированном, кстати, чемоданчике:

— Есть «Щит», товарищ полковник.

— Отлично, готовь основной прибор.

Майор поднял монитор, улыбнулся:

— Здесь все автоматически подключается и настраивается.

Смолинский взглянул на Уланова:

— Давай флешку.

Майор запаса вытащил ее из кармана брюк:

— Как и предупреждали, ношу с собой.

— А ствол?

Уланов вытащил из-под рубашки навыпуск наградной ПМ.

— Снять с предохранителя и можно стрелять. Патрон уже в патроннике. Да, а как насчет разрешения ношения и применения?

— Ты зарегистрировал ствол?

— Так точно.

— Где карточка?

— Здесь.

Он достал из кармана рубашки удостоверение, из него карточку, протянул полковнику. Тот взял из своей небольшой дорожной сумки пенал, ручку, размашисто написал в карточке, — разрешено ношение и применение оружия в целях самообороны и при необходимости противодействия вооруженным лицам. Генерал-лейтенант Габранов. Подпись полковник поставил свою, а вот печать Управления, что находилась в пенале.

Протянул карточку Уланову:

— Держи, майор. Теперь по поводу применения оружия и соответственно последствиям. Этим будет заниматься исключительно комиссия Управления.

— Понял.

Флешку забрал Столбов и вставил во вход компьютера, который размещался также в кейсе. Компьютер был непростой. На клавиатуре нет букв на русском. А вот клавиш значительно больше, входов и разных выходов для носителей информации.

— Сейчас загрузится «Ковбой»!

— Ковбой? — переспросил Уланов.

— Ну да, Роман Владимирович, так называется эта аппаратура.

— Японская?

— Отечественная.

— А почему же тогда ни одной русской буквы нет?

— Аппаратуру на русском языке можно вывести непосредственно на экране, а почему на главной клавиатуре латынь, то это специфика нашей работы. Ты когда смотрел шифровку, видел хоть одну русскую букву?

— Не обращал внимания.

— И правильно. Тебе это не надо. Так открылась страница.