Александр Тамоников - Яд власти

Уланов заглушил двигатель, вышел из машины, поставил на сигнализацию.

Подошел к будке охранника.

Внутри сидел молодой парень. Спросил:

— Ну что, в порядке машина?

— В полном.

— Мы тут следим за этим.

— Спасибо. Что там у меня с оплатой стоянки?

— Сейчас посмотрим.

Охранник достал журнал, пролистал его, сказал:

— Этот месяц проплачен. За август и далее придется платить.

— Такса?

— Повысились. Сейчас месяц стоит четыре тысячи.

— Оплата в конце месяца?

— Можно в начале августа, но в первых числах.

— Ясно. Оплачу. Удачной службы.

— Спасибо.

Уланов вернулся домой. Сосед Петрович не пел. Из его квартиры не доносилось ни шороха. Либо ушел, либо уснул.

Роман зашел в квартиру, положил пистолет на полку, потом уберет, принял душ, закрыл окна, оставив открытыми только форточки, снял покрывало с кровати в спальной. Лег. И тут же уснул.

Спал ровно столько, сколько требуется для восстановления, четыре часа.

Проснулся и услышал раскаты грома, шорох капель дождя по оконному стеклу. Потянулся. Он любил дождь. Возможно, потому, что служба в основном проходила в краях жарких, солнечных. Не считая коротких промежутков в Москве.

А вот теперь можно и Людмиле позвонить.

Он прошел на кухню, прикурил сигарету, нашел в памяти номер Людмилы, нажал кнопку вызова. Раздались длинные гудки, и через несколько секунд знакомый голос:

— Да?!

— Привет, Люд.

— Здравствуйте, а кто это?

— Твой попутчик по поезду, Роман.

— Роман?

В голосе женщины и радость, и удивление:

— Подожди, пожалуйста, у меня клиент, освобожусь, перезвоню.

— Хорошо, буду ждать.

Перезвонила Людмила через полчаса.

— Ты сейчас где? — спросила она.

— В Переславе.

— Как тебе удалось выпутаться из этой истории?

— А что мне могла предъявить полиция? Проводница, та, что ругала нас за курение, показала, что на момент убийства я находился в тамбуре. Да и троицу, что прошла мимо нас, затем видели уходящими из поезда.

Людмила вздохнула:

— Господи, как представлю весь этот кошмар, так трясет.

— Пройдет. А ты что, уже на работе?

— Да. Хотел пригласить меня провести вместе вечер?

— Очень хочу, Люд, но сегодня не получится.

— И что за дела у отставника?

— Это связано с событиями в поезде.

— Вот как? Зачем тогда звонишь?

— Ты сама дала номер. Вот и решил.

В голосе женщины скользнула обида и непонимание.

— Извини, я занята.

— Я позже позвоню, хорошо?

— Если я буду свободна, отвечу.

— А ты мстительная.

— Нет, я просто не люблю, когда со мной вот так поступают. Я тебе, Рома, не игрушка и не девочка для сексуальных развлечений. Все, пока.

Она выключила телефон, а Уланов почувствовал себя идиотом. Это надо было позвонить женщине для того, чтобы сказать, что он не может сегодня пригласить ее куда-нибудь вечером. Спрашивается, зачем тогда звонил. Узнать, как дела? Но Людмила явно ждет чего-то другого.

Уланов взъерошил волосы, — да, майор, совсем ты разучился общаться с нормальными женщинами. Придется заново учиться, исправлять ситуацию. Вопрос, как это сделать. Наверное, самое лучшее встретиться, а там как пойдет. Но согласится ли теперь на встречу Люда? Это тоже был вопрос, ответа на который у майора запаса не было.

В дверь позвонили.

Уланов взглянул на часы. Для Смолинского рано. Кто-то из соседей? Это был действительно сосед. Петрович. И вид он имел болезненный, бледный. Похмелился, проспался, теперь опять ломает.

— Ром, ты извиняй, хреново мне.

— Это заметно, Петрович, но и у меня не благотворительный фонд помощи хроникам.

— Да я понимаю, мне немного-то надо. А то ночью кошмары всякие привидятся.

— А что твой кореш-гастарбайтер?

— Пропал куда-то. Не заходил, и во дворе я его не видел. Наверное, бабки в свой Таджикистан отправляет. А у нас на Главпочтамте знаешь как? Весь день просидишь, пока что-то сделаешь. А на гастарбайтеров почтовые вообще внимание обращают в последнюю очередь. Так и сидит, наверное, до сих пор. Ты бы, Ром, дал рублей двести? Я пенсию получу, отдам, слово.

Уланов покачал головой:

— Ладно, дам тебе водку. Но смотри, больше ни за бабками, ни за пойлом не приходи. Отворот-поворот получишь, понял?

— Эх, Рома, а я-то думал…

— Ты можешь и сейчас не получить ничего.

— Не, все нормально, больше просить не буду, ну если только совсем до ручки не дойду. Договорились?

Уланов, понимая прекрасно, что этим ничего не закончится, все же отдал соседу вторую бутылку и вскоре слышал его приглушенное: «Ой, мороз, мороз»…