Сергей Зверев - Этому в школе не учат

Схожие чувства посещали его и тогда, когда он стучал на своих братьев-воров сотрудникам НКВД. Ни с чем не сравнимая радость, когда дирижируешь чужими жизнями, притом не прикладывая к этому никаких усилий, если не считать энергии, затраченной на производство звуков. Слова, колебания воздуха — это же нечто совершенно эфемерное. А вот их результат в виде допросов, дознаний, расстрелов — они очень даже вещественны и зримы. В этом есть своя сладостность.

— Вижу, вы начинаете что-то понимать. — Фишер положил на стол перед заключенным буханку хлеба и шоколад.

А потом был еще кофе с волшебным ароматом. Но аромат — как это глупо и второстепенно. Главное — это была еда.

В концлагере Курган понял, что основная потребность человека — это жрать. Пусть даже не вкусно и совсем не изысканно. Просто жадно набивать брюхо, чтобы восстанавливать свои тающие силы и оставаться жить.

— Ну что же, можно сказать, экзамен вы выдержали. — Гестаповец дежурно улыбнулся. — Теперь должны оправдать мои надежды. Будем взаимодействовать… Пейте кофе, пейте.

Он брезгливо и вместе с тем с интересом смотрел на жадно жующего заключенного.

— Итак, ваша задача, господин Курганов: изобличение комиссаров, евреев и большевиков. И красных командиров. Как вы уже поняли, многие из них скрывают свою дьявольскую сущность, представляясь другими именами, выдумывая биографии, пользуясь документами погибших однополчан.

— Найдем, от нас не спрячутся, — продолжая жевать, заверил самодовольно Курган.

— А еще предотвращение побегов и актов неповиновения. Проникновение в подпольные организации заключенных. Вам понятно?

— Предельно, господин офицер.

— Не менее важная задача — выявление среди контингента людей, не поддерживающих советскую власть. Представителей угнетенных общественных слоев. Это могут быть бывшие купцы и нэпманы, как ваша семья. И раскулаченные крестьяне. И бывшие царские чиновники и офицеры. Родственники репрессированных. Просто те, кто понял всю богомерзкую суть большевистского еврейства… Ну, и ищите просто людей, склонных к сотрудничеству.

— Уяснил.

— Еще их проверка на лояльность. В каждом таком случае вам будет даваться конкретное задание. Все понятно?

— Точно так.

— Информацию будете передавать через того же связного — красноармейца Ховенко… И будьте усердны. Мы найдем чем вас отблагодарить… Еще кофе?

— Не откажусь…

Он вернулся в барак. Своим похожим на высохшие ветки истощенным сокамерникам выдал легенду:

— Гоняли на хозяйственные работы за оградой концлагеря вместе со специальной командой. Кусок хлеба дали, чтобы мы в голодный обморок не попадали и копали глубже.

— Эх. — При упоминании о хлебе кто-то застонал…

Выявленного Курганом полкового комиссара тихо перевели куда-то, и больше его в лагере не видели. Что с ним сделали и как — не важно. Главное, никаких подозрений у сокамерников на Кургана не пало.

После добросердечного разговора с гестаповцем Курган успокоился. Он выберется из этого чистилища. Он возьмет свое. И небеса еще ужаснутся от того, что он будет творить на этой планете.

Но работы предстоит много. Он уже вошел в контакт с группой заключенных, которая задумывается о побеге…

5 декабря наши войска, получившие серьезные подкрепления, в том числе с Дальнего Востока, перешли в контрнаступление по всей линии фронта от Ельца до Твери. На протяжении последующих недель немца откинули от Москвы на десятки километров.

Чего это стоило — знают все. Это не просто сила нашла на силу. Это неутолимая алчность тевтонского завоевателя, явившегося за жизненными пространствами, натолкнулась на несгибаемую стойкость русского духа.

Не знаю, были ли в истории примеры такого самоотверженного героизма. Люди бросались под танки с голыми руками, и те пробуксовывали на раздавленных телах. Бойцы забыли и о заградотрядах, и об угрозе расстрела на месте оставивших свои позиции. Они просто окончательно решили для себя, что нет силы, которая выбьет их живыми с последнего перед Москвой рубежа.

А еще мы учились воевать. Наконец командиры начали ощущать ткань войны, внятно распоряжаться ресурсами, умело выстраивать оборону, работать засадами и ловушками, в которых гибнет хваленая немецкая бронетехника.

Начало контрнаступления 5 декабря было объявлено днем победы над фашистами под Москвой. И у нашего народа душа будто встала на место. Теперь мы были уверены, что произошел перелом, и отныне погоним немца до Берлина.