Александр Полюхов - Операция «Джокер». Личный шпион Президента

«Если у Грига сложится, то сделаем», — принял окончательное решение. Важнейшее, от которого зависело не только его место в истории, но и судьба миллионов людей. Первое волновало не слишком, второе — колоссально. — «Завтра переговорю с Чудовым. Пора заканчивать с ульяновской самодеятельностью». Резко повернулся и направился к дому, где предстояло утешить Фигуристку, которую не взял на прогулку. Одиночество — плата за Власть, Власть — компенсация за Одиночество.

Алехин чувствовал себя пленником. Разумеется, пленило не Главное управление разведки Кубы, а ТА темнота, что висела над границей между прошлым и настоящим, ТА, чья тень навсегда накрыла Шнурка, Щеглова и Рудольфа. Когда во снах ОНА проходила над его головой, то пока ограничивалась предупреждением: один неверный шаг и… Как не допустить ошибок? Не совершать шагов вообще? — Нереально. Реально избегать лишних действий. А потому вместо прогулок по Гаване, поездки по стране, дайвинга и прочих карибских удовольствий приходилось скучать на вилле в компании попугая-матерщинника и телохранителя из ФСО. Его перевербовка протекала неспешно, став мелкой отдушиной. Человеческий материал подходящий, только сильно индоктринированный. Требовалось провести кропотливую работу по нейролингвистическому перепрограммированию и завоеванию личного авторитета. Рассказы о героизме советской эпохи — реальные сведения скрыты, а увлекательность раздута — хорошо воспринимались в скучной и монотонной обстановке.

— Верно понимаешь смысл присяги. Защитить охраняемое лицо — это не только закрыть его грудью. Главное — уберечь от опасности незаметной, взять на себя то, что такой опасностью ему грозит.

— Типа того, Матвей Александрович. Только обычно мы торчим в коридорах, приемных, автомобилях. Охраняемые лица нас в упор не видят или даже ненавидят. Вот так, по-человечески, никогда не разговаривают. У них свои дела, у нас свои.

— Неправильно! Вас — толковых и смелых ребят — нужно использовать активно и широко, а не в качестве дуроломов с пистолетами.

— Поясните, пожалуйста.

— Возьмем, к примеру, нашу поездку. Вот, пойдем мы в море на катере, меня как беречь-охранять станешь?

— Кубашей из команды проверю, осмотрю лодку, следить стану, чтобы за борт не свалились. Хотя там же местные коллеги будут.

— А ежели враги приплывут?

— Так оружие имеется.

— Пукалка твоя? Смешно! Пулемет потребуется.

— Тогда лучше не выходить в нейтральные воды.

— Надо, Леша, надо. Не ром пить сюда прилетели. Пулемет тебе достану, ежели потребуется. А на коллег местных смотри в два глаза: ребята, вроде, ровные, только у них могут быть свои интересы.

— То есть…

— Иногда ситуация требует положить и врага, и союзника или того, кто союзником только кажется. Тебя не меня приставили защищать, а дело, что тут делаю. Лады?

— В общем понятно, хотелось бы частности уточнить.

— Обязательно! Вот выйдем прогуляться по поселку и уточним.

Удар рукой эффекта не дал. Пинок ногой — иной коленкор! — вызвал легкое сотрясение аппарата по изготовлению льда. Вообще-то, хотелось разнести гребаный мотель целиком, но агенты ФБР строго предупредили о нежелательности дальнейших нарушений закона. «Фашисты! Суки! Пиндосы!» Николай не мог прервать поток мата, изливавшийся из глубин той устной сокровищницы, что хранится в каждом русском, дабы вырваться наружу в подходящий момент. У одних подобное — повседневная потребность, у других — редкая необходимость. Николай давно не испытывал подобной злости. Даже тогда, на допросе в Ульяновском УВД менты не позволяли себе так давить и запугивать, как фэбээровцы. «Свободное, епта, демократическое государство! Херня! Подсмотрел за чужой бабой на сносях, а светит пятерик! Затрахали! Хочу домой!» С утра говнюки звонили, опять спрашивали: что насчет тетради, что пишет Щеглов? Как будто их АНБ не следит за каждым чихом дриков, бриков, шликов и прочих жителей планеты! Только бесполезняк им стараться — кличку кошки Николай назвал фэбээровцам липовую, чтобы бараны-америкосы на халяву не смогли у папаши выудить ценные сведения. Тетрадку с записями молодой физик решил поберечь про черный день, а пока над его головой лишь собирались тучи, грязно-бурые, еще не беременные грозой.

«Надо поплавать, чтобы успокоиться, — пробормотал сам себе. — А то крыша съедет окончательно». Гостиничный бассейн, где вода сдобрена мочой невоспитанных детей, вагинальными выделениями их толстожопых мамаш и обильной порцией хлора, вызвал отвращение. Решил устроить заплыв от Хермоза Бич до Редондо Бич — две с половиной мили — ерунда для мастера спорта. Задумался, как там с течениями? Выгребать по — чистое удовольствие, против — может и сил не хватить. Залез в Интернет, проверил: оказалось, что водные массы меняют направление движение в зависимости от времени суток. Велик Океан! Полон тайн!