Александр Полюхов - Операция «Джокер». Личный шпион Президента

— Вы предварительно очистили память щегловского смартфона? — спохватился Алехин.

— Само собой, — вежливо отозвался Опер, про себя посмеявшись над запоздалой осторожностью ветерана, поотставшего от прогресса электроники. — А вот наши американские визави поленились сделать полную подмену аппарата Дрика. Номер и прочие идентификаторы сделали под копирку, а темп набора текста в два раза ниже, чем обычный для Николая. То есть автор сообщения, скорее всего, «литературный негр», контролируемый «редактором», а не интересующий нас перебежчик.

«Переплывщик», — едва сдержался Матвей. И так немногословный, в последние дни больше помалкивал. Да и к чему Федору знать, что погиб еще кто-то из причастных к исследованиям? «Многие знания — многие печали». Молодой коллега, напротив, повеселел, что старший товарищ ошибочно отнес на счет перехода к активным оперативным мероприятиям. Одно дело — «пасти» непонятно зачем группу ульяновцев, которых к тому же одолела падучая, и совсем другое — раскидывать приманку дезинформации перед свиньями-супостатами, заманивая их в кормушку-западню. «Видимо, его дальними предками являлись охотники», — пришел к заключению Алехин, припомнив, как подчиненный повсюду отстреливал врагов — от ливанской долины Бекаа до московской Красной площади. В силу зрелого возраста или рабочей перегруженности инициатор «Джокера» упустил из вида характерную черту первобытных зверобоев — по возвращении с охоты те отъедались и оплодотворяли женщин племени. Последнее заменяло им отсутствовавший тогда телевизор. Опер телик имел, но не смотрел. Что ему оставалось для разгрузки? Выпивка и секс. Пил мало и в основном по работе, а секс заменял спортом. На айкидо нужны часы, а где их сейчас взять? Нынче же Виолетта под боком — приятно, удобно и недолго. Льстило, что девушка сразу предложила отказаться от «резинки», мол, принимает противозачаточное. «Врет», — изрек бы Алехин, будь в курсе. «Любит», — расценил Федор и не ошибся в принципе. Только дьявол, а многие полагают, что тот женского рода, прячется в деталях. Виола решила завести ребенка, не наивно надеялась привязать мужчину к себе, а осмысленно желая оставить себе хотя бы его потомство. Девушка боялась, что тот уйдет. Боялась и любила. Любила и боялась. Это ведь охотник ничего не боится, ошибочно полагала она, в отличие от Матвея не ведая, что смелость и боязнь — две стороны затертой медали. Медали у Федора накапливались, а с ними и страх. В том числе и за себя, чего уж скрывать. С собой он откровенен и вел дневник жизни, только не записывал — держал в голове. Прочесть его посторонним не дано, даже AHБ. Разве что товарищ Григ или Чудов догадаются о сокровенном, у них не раз получалось, только не всегда своевременно. Но вдруг теперь сумеют? Вдруг успеют?

Хотелось потереть руки и воскликнуть: «Видите! Я нутром чувствовал! Вот и коллеги подтверждают, что на родине Ленина русские делают нечто особенное». Сдержался — пост шефа УПРО не предполагает дешевой эмоциональности, особенно в кабинете у начальства. Директор национальной разведки, он же глава ЦРУ, не любит театральности, ценит практичность. Еще секунда и спросит: «Ваши предложения?» Тогда и надлежит ответить солидно: «Управление планирования разведывательных операций уже направило агента в Ульяновск с общим заданием. Теперь прикажем сконцентрироваться на НИИ атомных реакторов, благо у агента имеются соответствующие оперативные контакты».

Сводка из штаб-квартиры AHБ не страдала многословностью:

«По вашей просьбе проведен постфактум анализ архивированного дневника данных, полученных от наших закладок в ПО энергетического оборудования Волжских электросетей. Выявлены необычные скачки мощности, очевидно, вызванные моментальным ростом потребления и столь же моментальным возвратом электроэнергии в систему. Источником необъяснимых кратковременных дисбалансов является „Гробница“.

Технические сведения прилагаются.

Наблюдение будет продолжено в режиме онлайн для получения детальной информации. Также будут задействованы программы контроля за телефонами и компьютерами, включая их дистанционный обыск».

Колеса провернулись незаметно, лишь удар в первый стык выдал начавшееся движение состава. Алджимас откинулся на спинку — поездка началась. Самолеты ему не нравились, поэтому начальник с издевкой и одарил псевдонимом «Летчик». Ему по нраву поезд: вокзал, перрон, чай в стакане с подстаканником, беседы с попутчиками в коридоре — купе он всегда выкупал целиком. В семь вечера вошел в вагон на Казанском вокзале, в девять утра вышел в центре Ульяновска. Опять же багаж строго не проверяют, и в тамбуре можно покурить тайком — русские проводницы не слишком строгие. На сей раз попалась симпатичная, если не считать золотой коронки на правом верхнем премоляре, чуть видимой в добродушной улыбке. Такие детали литовец подмечал. Не как шпион, а как автор будущего опуса «Нравы абсурда — Россия XXI век». Торговля металлоломом — непрестижный бизнес, а хотелось престижного — литературного признания. Заметки и наброски начинающий графоман стал делать давно, вот и сейчас вытащил из саквояжа записную книжку — толстую, потрепанную, перетянутую резинкой. Помедлив, вынул и фляжку — приятно покусывать авторучку и прихлебывать коньяк. «Золотой зуб» следовало увековечить. Смартфон брякнул, сорвав замысел. «Отгрузка от „Бобра“ представляет наибольший интерес.