Александр Тамоников - Русский частокол

— Ты видишь, к чему привела твоя любовь?

— Вижу, но ты мне ответь, коли в молодости у тебя вороги умыкнули бы твою невесту, как бы ты поступил? Смирился бы, нашел бы себе другую или все же пошел бы за любимой?

Дедил посмотрел на сына:

— Ну и хитрец ты, Вавула, я поступил бы так же, как ты, но умнее.

— А мы с Сидором, что, по-глупому?

— Зачем было насмерть бить хазар? Их всего-то трое выехало. Ну схлестнулись бы, набили им морды, отняли оружие, коней, да и возвернулись бы домой. Тогда за такой позор тархан мстить бы не стал. А своей властью наказал бы провинившихся. И ушли бы хазары в свою Хазарию.

— Как же было набить им морды, отец, — воскликнул Вавула, — коли они при саблях да в кольчугах, а у нас на двоих один топор, да еще Ведана в кустах? Я и так дрался колом-самостругом. Если бы не Коваль, то не увидел бы ты боле ни меня, ни его, ни Веданы. А Ильдуан все одно пришел бы наказать за похищение. И тут же увеличил бы дань, глядишь, повелел бы и девиц еще отдавать.

Дедил вздохнул:

— Ладно, что было, то прошло, а чему бывать, того не миновать. Бог Перун поможет нам.

— Все боги помогут, коли дело наше правое. Что-то хазар не видать, долго собираются. Уже должны были выйти. Как ты думаешь, отец, они в обход не пошли?

— Какой обход?

— А чего им не зайти по реке? К ней они по любой тропе выйдут. А уж по берегу, минуя Вабежу и Заледово, где против них никто слова сказать не посмеет, и прямо к нам.

— А ну залезь на крышу, осмотрись, — повелел Дедил, — и за реку глянь. А то как бы худа не вышло. Тархан ведает, что мы слабых из села уберем за реку, вдруг захватит наших людей?

Вавула, снимая саблю, дабы не мешала, проговорил:

— Для того чтобы перейти чрез Оку, хазарам надо идти на пять верст вниз по течению да шесть вверх. Даже верхом ближе не пройти — река широкая, не всем с ношей переплыть. Течение собьет и потопит. Тут у сел только на больших плотах и можно переправиться. А так далеко Ильдуан не пойдет. Он не в себе сейчас, ему крови нашей хочется.

— Ты болтай меньше, лезь на крышу да смотри пристальней.

— Уже полез.

Вавула ловко забрался на соломенную крышу, угнездился, осмотрелся. Все пока тихо. Восточнее, где восходит солнце, — Вабежа, там мужики с оружием бродят между подворий, кто-то у главных ворот стоит. На удивление много коней в село Кобяк завел. На западе, в Заледово, никого не видать. Словно вымерло все. Лес чернеет грозной стеной, на полях под легким ветром колосится рожь. За рекой плоты на берегу. Там тоже смотрят по сторонам.

— Ну чего там, Вавула?

Сын поведал, что видит. Попросил:

— Я пока тут побуду, отец?

— Лады! Не сверзись тока.

— Не боись, крепко держусь.

— Ну, держись да гляди по сторонам.

— Гляжу!

Головной дозор, высланный тарханом, остановился за густыми зарослями. Стала и вся сотня. К старшему дозора подъехал сам Янур Ильдуан:

— Что тут, Буйук?

— Поле, села. Не видно женщин, стариков и детей. Мужики вооружились и изготовились, кто где. Это в Рубино. В Вабеже вооруженных мужиков меньше, но почти весь их табун там. В Заледово никого. Попрятались, что ли?

— Там старейшина хитрый, и род его живет, не якшаясь с соседями. Хотя и между Дедилом и Кобяком вражда, но Кобяк боится, его село недалеко от Рубино. А в селениях уже ведают, что натворил сын Дедила.

— Худо, что обоз за реку переправили. И плоты отогнали. Весь ясырь теперь там.

— Ясырь в Вабеже и в Заледово возьмем. А род Дедила вырежем. Достанем и тех, кто переправился. Поляне много лодок на этой стороне оставили, это их промах. Захватить женщин с детьми большого отряда не потребуется. А тот, что нужен, быстро переплывет через реку и на лодках. Но об этом после. Дедил наверняка обратился за помощью к Кобяку и Сергуну, и по тому, что эти роды остались в своих селениях, в помощи ему отказали. Значит, против нас всего полусотня, в которой мужиков-воинов и половины не будет, остальные обычные земледельцы.

Старший головного дозора указал на жилище Дедила:

— На крыше дома старейшины мужик сидит.

— Вижу. Никак это сам Вавула, ох, с каким удовольствием я буду резать его на куски!

Ильдуан повернулся к помощнику:

— Турис, пусть десятки не спеша выходят к опушке и встают саженях в десяти друг от друга в лесу, не показывая себя. Мы должны напасть на Рубино, внести смуту. Сигнал к атаке — пущенная стрела.

— Слушаюсь, Янур.

Болышчы отправился в глубь леса.

Скоро хазары вышли к опушке и, прикрытые молодыми деревцами, встали в одну линию.