Александр Тамоников - Русский частокол

Тархан крикнул:

— Карим!

Подбежал знахарь, поклонился.

Тархан сказал ему:

— Мой сын тяжело ранен. Поставишь его на ноги, озолочу.

— А если…

— Не болтай, делай, что можешь.

Носилки опустили на землю. Карим сбегал к себе в юрту, принес чистые тряпицы, зелье. Начал было обрабатывать раны, но неожиданно поднялся с колен.

— Что? — выкрикнул тархан.

— Прости, господин, но никто не в силах вылечить твоего сына, у него перебит хребет, удивительно, что он не умер там, в лесу. Мне больно говорить, но Джабу никогда не будет ходить и даже сидеть, скоро и говорить перестанет. Ему теперь нужен человек, который ухаживал бы за ним.

— Лучше бы он умер в лесу, — проговорил Ильдуан.

Болышчы вздохнул:

— Беда-то какая. Зачем Джабу погнался за полянами? Мог бы сегодня наказать тех разбойников и вернуть молодку.

— Эту девицу я на куски порежу!

Тархан повелел:

— Сына — в его шатер, с ним быть Кариму. Всем десятникам сбор у меня в шатре.

— А как же трапеза, Янур? — спросил болышчы.

— Трапеза? — вскричал тархан. — Успеете.

— Ты не в себе, Янур, не следует в таком состоянии принимать решения.

— Поучи еще. Наказ понял?

— Да.

— Исполняй.

Джабу перенесли в малый шатер, уложили на лежанку, рядом остался знахарь.

Помощник собрал десятников в большом шатре.

Янур Ильдуан сидел посередине, на ковре, поджав под себя ноги, качаясь из стороны в сторону. Казалось, он не заметил, как его десятники зашли в шатер. Опустив голову, он что-то бормотал.

— Господин, — окликнул его болышчы.

Тархан очнулся.

— А? Вижу, собрались. Слушайте меня внимательно.

Говорил он недолго.

— Я должен отомстить за сына, а значит, это должны сделать все. Так?

— Так, господин, — дружно ответили соплеменники.

— Сделаем так. Быстрая трапеза, и после восхода солнца сбор всей сотне в центре лагеря. На конях, при оружии, здесь остаются только мой сын… — Он запнулся, но пересилил себя, — мой сын Джабу, знахарь, наложницы и два ратника, что готовят пищу. Остальные идут со мной. Выходим к Рубино, окружаем его, поджигаем дома и городьбу горящими стрелами. Всех, кто вырвется из огня, бьем насмерть. Всех, кроме семьи старейшины Дедила. Ее взять живой, ею займусь я сам. Да, еще десятку Рабиба закрыть выход полян к реке. Это все!

— Вопрос дозволь? — подал голос болышчы.

— Ну?

— В Рубино мы полян перебьем, но не кинутся ли им на помощь поляне соседних сел?

— Они враждуют между собой. Тем более им уже известно, что натворил Вавула. Мы покажем, что пришли мстить роду Дедила, они не выйдут. А если выйдут, то и их порубим, — повысил голос тархан. — Что еще?

— Послушай, господин, — поднялся десятник, которого тархан назначил прикрывать выход от Рубино к реке. — Зачем бить молодых женщин, девиц и детей? Их можно забрать и продать.

Тархан гаркнул:

— Я сказал, перебить всех, кроме семьи Дедила, всех! Никакого ясыря. Это месть, а не сбор дани. Месть за моего сына. Кто еще не понял этого?

Десятники промолчали. Тархан кивнул помощнику:

— Займись, Турис, трапезой и строй сотню на выходе из лагеря. Как построишь, зайди ко мне. Буду у себя в шатре.

— А покушать, господин?

— Я напьюсь кровью проклятых полян. Всем уйти!

Помощник-болышчы с десятниками быстро покинули шатер тархана. Пошли к своим отрядам, где уже готовилась трапеза. Авартук остался при десятнике Рабибе.

Ильдуан прошел в малый шатер, сел возле сына.

Знахарь сказал:

— Он больше не говорит, господин.

Тархан вздохнул:

— Эх, Джабу, Джабу, зачем я взял тебя в поход? Зачем понравилась тебе эта полянка? Зачем ты бросился в погоню?

Тархан взглянул на знахаря:

— Он слышит меня?

— Да, — кивнул Карим.

— Я отомщу за тебя, сын, сделаю, что смогу…

Недоговорив, тархан поднялся и вышел из шатра.

Болышчы уже собрал сотню.

Посмотреть на Вавулу и его спутников сбежалось почти все село. Позвали старейшину. Тот появился, не мешкая.

— Вавула? Ты вернул невесту?

— Как видишь.

— Видать-то вижу, ответствуй, как получилось?

Пришлось рассказывать.

Узнав о том, что Вавула и Коваль побили в лесу хазар, отец схватился за голову:

— О, боги, что же теперь будет? Вы убили сына тархана. Теперь он придет мстить нам.

Мужики смотрели друг на друга.

— Ты понял, что натворил? — закричал на сына Дедил.

— Я вернул невесту.

— Он вернул, — передразнил Дедил, — а о том, что Ильдуан заявится сюда со всем своим отрядом, не подумал?

— У него не может быть много воинов — их примерно сотня, у нас на селе полусотня мужиков наберется. А еще соседи.